Время расставания - Тереза Ревэй (2010)

Молодая женщина прислонилась к стене, будто для того, чтобы перевести дух. В этот момент в коридор вышел Дютей.

— О, мадемуазель!.. Я вас не видел. Как чувствует себя патрон сегодня утром?

Камилла не могла произнести даже слова.

— Мне так жаль, мадемуазель, — вздохнул Дютей, и его широкие плечи поникли. — Месье, ваш отец, необыкновенно хороший человек. Это правда.

— Спасибо, — глухим голосом ответила Камилла.

Она посмотрела на часы.

— Я собрала административный совет, чтобы сообщить, что мой отец умирает. Затем я вернусь на авеню Мессии и буду ждать.

Она замолчала, боясь, что у нее начнут стучать зубы. В дальнем конце коридора раздавались радостные голоса работниц, которые поднимались на последний этаж, чтобы приступить к работе. Камилла была признательна Дютею за его молчание, за то, что он разделяет ее горе и не пытается утешить ее пустыми словами.

Наконец мадемуазель Фонтеруа, собрав все свое мужество, оторвалась от стены. Все еще взволнованная, она обернулась к управляющему:

— Как вы считаете, Дютей, у меня получится?

С серьезным видом мужчина окинул собеседницу взглядом.

— Все будет хорошо, мадемуазель Камилла. Я не сомневаюсь в этом.

Женщина робко улыбнулась, затем развернулась, намереваясь спуститься на второй этаж.

Она медленно шла по коридору с портретами предков на стенах. Когда отца не станет, его портрет займет свое почетное место в этой длинной галерее с красной ковровой дорожкой на полу. Чтобы набраться мужества, Камилла посмотрела на портрет своего дедушки Огюстена. Она хорошо помнила этого упрямца, в котором, будучи еще малышкой, почувствовала ранимую душу. Неужели он так и не оправился после исчезновения младшего сына, которого, как все утверждали, старик почитал наиболее способным, наиболее дерзким из своих детей? Справа от портрета Огюстена висело изображение Леона Фонтеруа: лукавое лицо, светлые волосы — казалось, что дядя внимательно смотрит на племянницу. У каждой семьи имеется своя тайна, а тайна Леона так и не была раскрыта. Только после смерти Огюстена портрет его блудного сына наконец был повешен в этом длинном коридоре. На этом настоял Андре. Он также заставил открыть пустующую комнату Леона в доме в Монвалоне, ту комнату, которая так привлекала маленькую Камиллу своей таинственностью, когда девочка проводила каникулы в имении.

Порой отец рассказывал дочери о своем брате, об этом искателе приключений, который не побоялся суровой зимы и отправился на север Канады, чтобы встретиться с охотниками-следопытами и эскимосами. Услышав в голосе родного ей человека затаенные нотки зависти и тоски, Камилла поняла, что Леон унаследовал от отца тот вкус к жизни, которого так не хватало Андре. Леон был для него образцом и той опорой, в которой отец нуждался, чтобы иметь возможность быть беззаботным. С тех пор как в 1914 году Леон исчез, земля уходила из-под ног его старшего брата.

Да, отец был человеком редких волевых качеств, он взвалил на свои плечи всю ответственность за процветание Дома. Но теперь он исчерпал свои силы. Он умирал в столь раннем возрасте, потому что у него так и не нашлось времени задаться вопросом: а чего он на самом деле хотел от этой жизни? Андре Фонтеруа исполнил свой долг и пожертвовал собой ради Дома Фонтеруа. С ним рядом не оказалось никого, кто разделил бы этот груз. Его счастьем, но не соратницей, стала Валентина, которая была единственной, кто даже сейчас заставлял блестеть его глаза, глаза умирающего. Андре искренне любил детей, главным образом дочь, но и она не могла заполнить пустоту, образовавшуюся после пропажи брата. Леон был тем единственным человеком, кто мог бы успокоить Андре, дать ему возможность дышать полной грудью. «В каком-то смысле, — думала Камилла, — Леон предал отца».