Время расставания - Тереза Ревэй (2010)

Именно Макс Гольдман надоумил Александра принять участие в выставке. Однажды, придя к меховщику, молодой грек услышал, с каким энтузиазмом обсуждается феерическое оформление «Павильона элегантности». Когда настало время возвращаться домой, Александр уже мечтал лишь об одном: побороться за золотую медаль.

Эта мысль лишила его сна, порой он вскакивал посреди ночи и отправлялся бродить по улицам города. Эскизы будущих творений множились у него в голове, но когда меховщик переносил их на бумагу, они казались ему ужасными.

Как-то холодным мартовским вечером, когда небо наконец очистилось от туч, ноги принесли Александра к холму Шайо. Выставка должна была открыться через два месяца, и грек был удивлен, обнаружив огромную строительную площадку, где в грязи утопали косые изгороди. Гнилая черепица и влажные кучи земли напоминали о февральских разливах.

Топая ногами, чтобы согреться, мужчина без тени насмешки думал о том, что возведение павильонов французских провинций безнадежно запаздывает, как и он сам. Лишь один мрачный силуэт высился посреди этого океана развалин, и его остов освещался вспышками газовых резаков.

«Нет, вы только посмотрите на это!» — пробормотал кто-то за спиной у Александра. Фуражка, надвинутая на самые глаза, окурок, прилипший к губе — незнакомый старик указал подбородком на немецкий павильон. «Кажется, его проектировал сам Гитлер. Они вкалывают, как проклятые, день и ночь, и даже по воскресеньям. Мы с товарищами хотели им помешать, но эти фашисты упертые, как ослы. Если так будет продолжаться и дальше, то в день открытия выставки из всех павильонов будет готов только немецкий, а компанию ему составит старушка Эйфелева башня». И на лице незнакомца появилась пренебрежительная усмешка.

На следующий день Александр отправился к Максу Гольдману. Меховщик выслушал его очень внимательно, а затем снял трубку телефона. Двумя днями позже Александр предстал перед отборочной комиссией, с тоской обнаружив, что одним из трех ее членов был не кто иной, как Андре Фонтеруа.

Позднее он узнал от Гольдмана, что именно голос Андре Фонтеруа стал решающим. Благодаря бывшему патрону он получил право представить свои изделия на коллективном стенде.

Если он получит эту золотую медаль, то в его мастерской появятся новые клиенты. В таком случае он будет вынужден переехать в более просторные помещения и нанять служащих. Ему также потребуется наладить взаимоотношения с Касторией. Именно там можно найти квалифицированную и дешевую рабочую силу. Он мог бы посылать на родину отходы от шкур лисы, скунса и выдры, чтобы его соотечественники изготавливали из них «полосы» меха, из которых Александр шил бы не очень дорогие шубки.

Идея о необходимости поездки в родной город тревожила молодого грека. Недавно он получил письмо, в котором сообщалось о кончине отца. Пробегая взглядом по строчкам, написанным аккуратным почерком матери, он чувствовал одновременно и раздражение, и тихую грусть. Почему отец поступил по отношению к нему столь бескомпромиссно? Зачем он спровоцировал этот никому не нужный разрыв?

Их отношения всегда были непростыми. Патриарх семьи Манокис желал, чтобы его младший сын воплотил в жизнь все его надежды и чаяния, и Александр не выдержал столь тяжкого груза. Казалось, единственному оставшемуся в живых брату достались не только все положительные качества старших, но и все их грехи. Тени погибших братьев не оставляли Александра все его детство, и он никак не мог объяснить отцу, что он совершенно иной человек и у него свои тревоги и мечты. Ему хотели навязать чужую судьбу, лишить свободы выбора. Они расстались с гневом в сердцах, а жизнь не дала им времени на примирение.