Не ссорьтесь, девочки! - Ануш Варданян (2005)

— Сонечка! — воркует ректор. — Мы оба с вами занятые люди. Оба знаем, как ценно время. Сонечка, дорогая, это займет у вас часа полтора. Я вас увезу и доставлю обратно в лучшем виде. Хотите, я расписку вашему мужу оставлю?

Соня глядит на спину Жорика в мятой футболке. Нужна ему расписка, как же.

— Хорошо, давайте съездим.

Соня положила трубку и сообщила мужу:

— Я сейчас съезжу на один объект и часа через полтора вернусь.

— На ночь глядя? На объект? Не смеши.

— Если бы ты вел себя по-другому, я бы, может, не стремилась на ночь глядя на объект.

Загородная резиденция Шестаковича ужаснула Соню. Еще из окна машины она увидела гигантских размеров и нелепых форм трехэтажное здание, в котором каким-то таинственным образом соединилось все самое худшее, что есть в каждом архитектурном стиле. Новый BMW аккуратно въехал на территорию. Выбежал сторож, одетый в камуфляж. Поклонился хозяину в пояс и помог Соне выбраться из машины.

— Сонечка, я вижу, вам нравится? — ректор окинул гордым взглядом свои хоромы.

— Красота — это страшная сила.

— В ваших словах я слышу иронию. А я же, напротив, совершенно серьезно пригласил вас сюда, чтобы обсудить интерьер дома. Над фасадом работали многие архитекторы.

— Всех времен и народов мира.

— Лучшие! Сначала Саша Манукян, потом Армен Буравцов.

— Ужас, — прошептала Соня. — Это архитектурное преступление. За это сажать надо.

Шестакович, не обращая внимания на иронию, берет Соню под локоть.

— Посажу, обещаю, посажу. Софья, дорогая моя! Пойдемте в дом. Не скрою, я собирал о вас информацию. И, несмотря на то что мнения разделились, я рискну доверить вам отделку интерьера. В дом, дорогая!

Дом — это пока только пустые стены, вскрытые полы, оголенные балки. Для Сони это почти что картины родной природы, но Борис Андреевич провозглашает:

— Единственное по-настоящему законченное место в доме — это ванная. Туда и пройдем.

— Какая изысканность!

На пороге ванной Шестакович неожиданно останавливается, берет ее за плечи и переходит на «ты»:

— Мне нравится, что ты контролируешь свои чувства. Мне нравится, что ты умеешь скрывать за маской свое истинное лицо. Я представляю, что кроется под этой броней. Там доверчивая маленькая девочка, которая хочет любви. — Он вцепился в Сонины губы. — Папку чертежей привезут тебе в офис.

Борис Андреевич порхал по Сониной блузке, расстегивая пуговицы. Она бежала по ней в обратном направлении, застегивала.

— Цена вопроса? — прошептала она.

Шестакович продолжал раздевать Соню, но вернулся к «вы». Когда речь идет о деньгах, надо быть серьезней:

— Сонечка, вы должны знать, что такое имиджевый объект. Знаете, какие люди увидят вашу работу? Вы даже не догадываетесь.

— Подождите, подождите… — Соня трясет головой, чтобы избавиться от липкого тумана, в который ее погрузили слова и поцелуи неуемного сластолюбца.

— Страстная, смелая. Софья — ты моя мечта.

Соня была согласна. В конце концов, чем этот самый Шестакович хуже ювелира Захарова или Борюсика, любителя игуан. Стоп. Борюсик! Борис Андреевич! Они тезки.

— Подождите, подождите секунду. Так нельзя. Работа — работой, а это дело тоже нельзя так на самотек пускать. У меня есть тяжелый опыт с заказчиками.

— Понимаю. Но я не заказчик. Я претендую на большее, Соня, в вашей жизни. — Он набрасывается на нее с большим рвением, хотя никак не может определиться, быть им на «вы» или на «ты».

— Я замужем, в конце концов! — кричит Соня. Наконец-то Жорик ей пригодился. Хоть раз в жизни.

Шестакович неожиданно отстраняется и сурово смотрит на Соню.

— Поговорим об этом завтра, Софья, завтра. Нам надо серьезно обсудить наше будущее. Твой муж явно не вписывается в мои планы.