Ночные тайны - Ганс-Йозеф Ортайль (2006)

Уже тогда он понял, что хотел бы видеть своей женой только Клару. Они никогда не говорили об этом, но она тоже — во всяком случае, Хойкен и сегодня в это верил, — планируя свое замужество, думала только о нем. И хотя позже у Клары, кажется, были другие увлечения, он ничего не знал об этом точно. Во всяком случае, после их совместного пребывания в Америке Георг уже ни в кого не влюблялся. Любовь ассоциировалась у него со взятым напрокат автомобилем и пышными, свежими пейзажами на берегах Миссури. Это представление оказалось таким прочным, что Хойкен сразу отказался от дальнейших завоеваний женских сердец. Он и Клара заканчивали свое обучение в разных городах и могли быть вместе только на каникулах. Клара изучала английский и испанский и упорно стремилась к профессии учителя. Она стала читать лекции в Аахене, и Георг навещал ее. Она жила в небольшой комнате в мансарде в старом городе. Когда он целовал Клару на улице, ему очень хотелось почувствовать терпкий весенний ветер на Миссури, так глубоко запали ему в душу те дни их любовных встреч.

Когда Клара нашла себе работу учителя в Кёльне, они сразу поженились. Старому Хойкену невеста очень понравилась, и он одобрил их брак. Потом появились дети, Клара оставила прежнюю работу и стала работать переводчиком. Сейчас она известный специалист, деловая женщина, у нее собственный офис. Время от времени она ездит в Париж и другие города, чтобы встретиться с авторами и договориться с ними о переводах.

«Тридцать лет, — думал Хойкен. — Тридцать лет супружеской жизни. Обойдя все рифы, мы очутились в этом доме, в котором еще вчера ночью долго обсуждали прошедший день». У Клары был объективный и довольно ироничный взгляд на вещи. Она с удовольствием слушала все, о чем рассказывал Георг, и потом говорила что-то такое, от чего ему сразу становилось легче. Она советовала ему чаще навещать Лизель Бургер и интересоваться ее мнением, она предупреждала его относительно Кристофа, который, кстати, ее терпеть не мог. «Если брат узнает об условиях передачи наследства, у тебя не будет и минуты покоя», — сказала ему жена, и Хойкен, как всегда, когда она говорила подобное, старался защитить Кристофа и больше не касаться этой темы. В глубине души он знал, что Клара права. Его брат был способен сделать такое, на что Георг никогда бы не пошел, но дело было даже не в этом. Просто у Кристофа в концерне было несколько друзей, о которых нельзя было забывать.

Хойкен положил газеты на ночной столик и пошел в ванную. Включая душ, он слышал, что Клара уже проснулась. Его жена считала утро тяжелым временем суток, она любила поспать и, если бы он не будил ее почти каждый день своим утренним туалетом, еще долго лежала бы в постели. Хойкен не спеша намылился и подумал, что нужно собрать небольшой чемодан, вечером он его почти собрал, не хватало только пижамы. Он уже обсудил это с Кларой, и она поддержала его идею провести как-нибудь в отеле всю ночь.

Хойкен выключил воду и услышал, как жена листает газеты. Теперь Клара сидела в постели в черных очках, которые купила в Брюсселе несколько недель назад. «Странно, — подумал Хойкен, — как очки могут выражать определенную волю к жизни». Он не спеша вытирался тяжелым банным полотенцем, от которого шел слабый запах лаванды. Уже потом Георг заметил, что это полотенце Клары. Он был очень невнимателен к таким вещам, что является непростительным для человека, который имеет опыт работы с книгами и фотографиями.

— Доброе утро, — крикнул он подчеркнуто приветливо через дверь, чтобы предотвратить возможную перепалку из-за использования полотенца. — Я по ошибке воспользовался твоим полотенцем.

— Н-да, — услышал он в ответ и сразу понял, что перепалки не будет, потому что этим «н-да» Клара снимала с него всю вину. «Н-да» было ее лаконичным и, к счастью, все еще шутливым ответом, который Георг слышал все тридцать лет их совместной жизни. Он прошел через спальню, чтобы одеться.