— Через два часа ужин! — заверещала Пат Лин и опять захлопала в ладоши.

Ей бы в ясельную группу детсада — цены бы ей не было.

Я вошла в свою комнату, закрыла дверь и начала стаскивать с себя кроссовки. Горячая ванна — вот что мне сейчас нужно.

На полочке в ванной комнате обнаружилась целая батарея масел для водных процедур. Я выбрала себе кедровое, накапала его в воду и нырнула в это блаженство. И тут зазвонил мобильный.

— Алло, — сказала я.

— Привет.

Павел.

— Привет, — беззаботно ответила я. — Как дела?

— Нормально. А как ты?

— Ты знаешь, я сейчас принимаю ванну, — сказала я. — Давай я тебе перезвоню после.

— Давай, — после некоторой паузы согласился Павел.

Перезвонила я ему спустя полтора часа. Известно же, что водные процедуры могут затянуться надолго. Какой смысл ограничиваться только отмоканием и мытьем головы, когда можно еще и отскрабить себя от пяток до макушки, плюс сделать педикюр, плюс пощипать брови, плюс… Впрочем, перечисление того, что любая уважающая себя девушка может сотворить во время водных процедур, может занять те же самые полтора часа, что я на эти процедуры и затратила.

Итак, я позвонила Павлу.

— Привет, — оживленно защебетала я, — я освободилась.

— От чего это, хотелось бы знать? — мрачно ответствовал Павел.

— От ванны, — засмеялась я.

— Правда? — с ехидцей спросил он.

— Конечно, — продолжала смеяться я, — а у тебя есть иные версии?

— Разумеется, — фыркнул Павел.

— Любопытно было бы знать, какие именно. — Я села на диван, вытянула ноги и полюбовалась на свой педикюр.

— Во-первых, у тебя не журчала вода… — начал Павел.

Не журчала, ясное дело. Ванна была уже полная. Зачем воде журчать?

— Во-вторых, — продолжил он, — ты не назвала меня по имени…

Не назвала. Я никогда не называю. А зачем? Обычно называешь своего телефонного собеседника по имени, когда хочешь, чтобы те, кто в данный момент находится рядом с тобой, знали, кто тебе звонит. А я была одна…

— И вообще, — голос Павла поднялся на октаву выше обычного, — что можно так долго делать в ванной?!

— Купаться, — пробормотала я.

Что это с ним? Ванна ему не угодила.

— Купа-аться? — передразнил меня Павел. — Девяносто семь минут?

Считал. Обалдеть. Впрочем, он все считает.

— Голову мыла, — робко подала я голос.

Ответом мне было недоверчивое фырканье.

— Педикюр… — сделала я еще одну попытку.

Педикюр лишь усугубил положение.

— Педикюр! — возопил Павел. — А массаж ты там не делала?!

Я уже собиралась сообщить ему, что для массажа все-таки у меня не хватало участников, но прикусила язычок — прицепится еще к моим в шутку сказанным словам и устроит сцену. Впрочем, похоже, сцена и так уже в разгаре.

— И вообще, — голос Павла дополз до самого верхнего регистра, — ты тяжело дышала, когда подошла к телефону!

А? Что?

— А? Что? — озвучила я.

Из трубки полетели короткие гудки.

Я упала на диван, бессмысленно таращась на мой идеальный педикюр, а в голове не было ни одной толковой мысли. Кроме…

Опять. Опять эта идиотская ревность. И опять без всякого повода с моей стороны.

Для ЭТОГО совсем не надо тащиться на край света, в другую страну, выдумывать предлог в виде семинара и так далее и тому подобное. Под ЭТИМ я конечно же подразумевала секс, причем секс тайный. ЭТО можно совершить и в обычных условиях. В обеденный перерыв, например. Что все и делают. Но не я. Не я!

За этой мыслью прискакала следом еще одна. И почему, почему в ЭТОМ всегда подозревают людей, к ЭТОМУ абсолютно не способных? А остальные, которые делают ЭТО чуть ли каждый день и чуть ли не на глазах у изумленной публики, остаются вне подозрений и совершенно безнаказанными. Несправедливость? Однозначно.