Одинокие сердца - Итсасо Мадарьяга (2010)

— Да, он мне нравится. Он замечательный человек. Меня, однако, раздражает предубежденное мнение, которое сложилось у тебя и у твоего отца относительно Дженни. — Виолетта стала ходить туда-сюда по комнате, сгребая в кучу все, что собиралась надеть в этот вечер. Она небрежно схватила платье, которое лежало — идеально отглаженное — на кровати, и начала надевать его через ноги. — Меня раздражает то, что у твоей сестры не было выбора, что вы не дали ей возможности проявить себя, не позволили самой решать свою судьбу. Все у вас было расписано наперед до мельчайших подробностей. Я представляю, как твой отец сказал тебе своим зычным голосом: «Сэм, сынок, найди у себя на факультете хорошего юношу — такого, который сделает из твоей сестры прекрасную жену…»

Виолетта, имитируя голос свекра, натягивала узкое платье и, чтобы делать это было легче, виляла бедрами.

Сэмюель с любопытством посмотрел на нее.

— Да, примерно так он мне и сказал, — произнес он шутливым тоном с лукавой улыбкой (у Виолетты возникло желание смести эту улыбку пощечиной), глядя, как жена сердито дергает за язычок застежки-молнии на платье. — Я тебе говорил, что ты очень красивая, когда сердишься?

— Ты не купишь меня подобными глупостями. Тебе прекрасно известно, что я их не переношу, — процедила сквозь зубы Виолетта, подходя к трельяжу, чтобы надеть украшения, выбранные ею для сегодняшнего вечера.

— Именно поэтому я их и говорю, — прошептал Сэмюель, подходя к жене и целуя ее в затылок. — Давай я тебе помогу, а то ты сломаешь замочек. — Взяв из ее рук ожерелье, он застегнул замочек одним четким движением — как будто всю свою жизнь только тем и занимался, что застегивал на женской шее ожерелье из брильянтов и сапфиров. — Видишь, как это просто? — Он улыбнулся и бросил взгляд на зеркало, в котором отражалась соблазнительная в своем негодовании, со сверкающими от гнева глазами Виолетта.

— Когда ты начинаешь разговаривать со мной покровительственным тоном, у меня появляется желание взять и взъерошить тебе твои причесанные волосы, — проворчала Виолетта, стараясь не поддаться чарам своего разодетого супруга.

Сэмюель отпрянул, делая вид, что испугался за свою прическу. Он знал, как заставить супругу улыбнуться. Подобные споры всегда заканчивались ничем, однако Виолетте время от времени приходилось в них ввязываться. Сэмюель, продолжая улыбаться, стал надевать на Виолетту остальные украшения.

— Ты сегодня просто красавица, — вдруг серьезным тоном сказал он.

Это, в общем-то, было очевидно, но Сэмюель знал, что, услышав от него эти слова, Виолетта позабудет об их споре и вся сияющая — пойдет на вечеринку к Фостерам. Лестное высказывание по поводу красоты женщины — самый лучший способ заставить ее поверить в себя и пойти решительной походкой и с высоко поднятым подбородком в самый центр заполненной гостями просторной гостиной. Сэмюель поцеловал жену в лоб.

— Ни за что на свете не стал бы портить сейчас твой макияж. С этим можно подождать до того момента, когда мы вернемся с вечеринки, — сказал он, а затем обхватил супругу за талию и с заискивающим видом приблизил лицо к ее шее, чтобы вдохнуть запах ее духов. — Хотя, конечно, такого рода мероприятия всегда длятся слишком долго, — хриплым и чувственным голосом прошептал он на ухо Виолетте.

— Вот в этом я с тобой полностью согласна, — ответила она, расплываясь в лукавой улыбке и делая вид, что поправляет торчащий из нагрудного кармана пиджака ее мужа платок. — Просто удивительно…

Сэмюель вопросительно поднял брови.

— Просто удивительно, на что становится способен мужчина, если ему угрожают взъерошить его волосы.

Сэмюель резко повернул Виолетту за талию и, слегка шлепнув по ягодицам, сказал:

— Ты пойдешь впереди, а то от вас, женщин, можно ожидать чего угодно.

— Твой отец был обаятельным, но уж очень консервативным человеком.

Виолетта несколько секунд помолчала, а затем продолжила: