Свет в твоем окне - Кира Буренина (2002)

Я снова в эфире. Прерываемая рекламой чаще, чем нужно (вот радость для рекламодателей!), программа тяжело катится к концу. Вырываюсь на свободу, сейчас придет замена. Петя остекленело глядит в чашку, он гадает на кофейной гуще.

— Ерунда какая! — ругается он и мотает головой.

— Петя, дружок, — как можно ласковее прошу его, — сбегай вниз, сейчас придут победители викторины за призами.

Петя переваривает мою просьбу и милостиво кивает, а я пододвигаю ему коробку с видеокассетами.

— Только, — на лбу у Пети прорезаются морщины, — внизу холодно.

— А ты оденься потеплее, — сладко советую ему.

Бренча кассетами, обмотав вокруг шеи длинный, как у Айседоры Дункан, шарф, Петя уходит. Я заполняю гонорарные листы, замечая, что сегодня состоялся «Эфир имени меня».

Бросив взгляд в окно, замечаю, что пошел снег — большие мохнатые хлопья падают на город, словно кто-то наверху действительно выбивает снежные перины. Еще немного — и я свободна! Сегодня ровно в пять меня будет ждать Андрей, самый лучший на свете мужчина. Я познакомилась с ним в начале декабря, в тот замечательный день с самого утра шел снег, обычно в такие дни мне все удается, словно белая снежная пелена дает возможность исправить все ошибки и начать жизнь по-новому. Андрей принес в мою жизнь надежду на обновление, стабилизацию, успех и на то, что в моем доме наконец разгорится семейный очаг.

— Танька! — с грохотом распахивается дверь, распугивая мои мысли. — Подмена не придет, она заболела!

Душа уходит в пятки — Андрей не дождется меня и уйдет! Праздничное настроение гаснет, я снова сижу в душной, подслеповатой комнате, насыщенной запахами растворимого «Нескафе» и коньяка. Ручка вываливается из моих рук.

— Где Лисенко? — спокойно спрашиваю я, словно ничего не случилось.

— Едет, — лаконично отзывается Петя, теребя кисти своего шарфа. — Тебе помочь, Танюш?

— Что же мне теперь, сказки читать, что ли? — со стоном говорю я. — Сказки? Где моя сумка?

Из сумки вытаскиваю «Анну Каренину» — я часто перечитываю ее. Какое счастье, что она сегодня со мной!

— Леша, ищи что-нибудь лирическое! Петька, за мной, будем читать по очереди!

И Петр Мальцев плетется за мной в студию. Наушники. Музыка. Чайковский. Начали!

— Уважаемые радиослушатели! Мы открываем рубрику «Литературное наследие» и начинаем читать роман Льва Толстого «Анна Каренина».

Сидящий с несчастным видом Петя неожиданно сильным, красивым голосом произносит нетленные первые строки: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Все смешалось в доме Облонских».

В одиннадцать часов вечера, когда Петя окончательно охрип, приезжает засыпанный снегом, румяный, как Дед Мороз, Лисенко. Студия полна Чайковским.

— А где все? — удивляется Лисенко, оглядывая пустую комнату.

— Ты что, ничего не знаешь? — мрачно интересуется Леша.

— Нет, я прямо с дачи. Позвонили родители, сказали, чтобы срочно ехал. А что случилось?

— Лисенко! — прорычала я. — В эфир, срочно!

«Семеновна, Семеновна…» — весело грянула музыкальная заставка, словно не было этого сумасшедшего дня. Опять звонит продюсер:

— Молодец, Танюша. С «Карениной» очень интересная задумка, считай, эта программа твоя!

СТЕКЛЯННОЕ СЕРДЦЕ