Доля ангелов - Марина Юденич (2004)

Зато потом, когда размеренный стрекот массивных бронзовых часов на каминной полке вновь вернулся к привычному ремеслу и Федор впервые оторвался от меня, отстранившись слегка на огромной плоскости кровати — но сердце мое все равно тоскливо сжалось, будто между нами пролегла бесконечность, — он, покойный супруг, немедленно был возвращен и прикован пудовыми цепями к моей воспарившей было душе.

Причем не кем-то и — возможно даже — не по своей воле.

Им, Федором.

И никуда от этого было не деться.

— Так что это все-таки за история про гибель твоего мужа и замок с привидениями?

Выходит, я тоже не молчала, пока он воспевал себя, любимого.

А он, любимый, выходит, притом умудрялся слушать.

И я, конечно, рассказываю теперь все: в деталях и подробностях, умудрившись даже вкратце изложить содержание Тошиного романа.

И слышу в ответ:

— Не нравится мне эта история.

И отвечаю:

— Мне тоже.

Мы спорим вяло и весело.

Пикируемся, не забывая о кротких острых ласках.

И спорить так можно вечно, но уже светает, а завтра поутру его ожидает провинция Grande Champagne, за ней — Petite Champagne, а дальше — Les Borderies, и Les Fins Bois, и Les Bons Bois и Les Bois Ordinaires — все шесть великих коньячных центров Франции и вселенной, и в каждой — старые виноделы, их бочки, их виноградники, но главное — знаменитая доля ангелов, которую во что бы то ни стало нужно запечатлеть.

— Знаешь что… — Он устал и, конечно, уже не может думать ни о чем другом, кроме как о ней, о незримой доле, но и обо мне с моими привидениями — тоже. К тому же он привык принимать решения и обязательно отвечать за то, что решил. — Мы поедем в этот чертов замок вместе. Но — потом. И это логично. Сначала — ангелы, потом — нечисть. Соглашайся. Впрочем, можешь не соглашаться, одну я тебя все равно никуда не пущу.

— Согласна, — бормочу я, утыкаясь носом в его плечо, такое горячее, крепкое и надежное, что действительно очень хочется согласиться. Припасть. Ни о чем уже больше не думать. О своем. Пугающем, страшном, тревожном — когда есть поблизости такое плечо.

Велик соблазн.

Но нельзя поддаваться.

Потому что знаю, хотя понятия не имею откуда, — этот замок и эти привидения — только мои.

И покуда сама, исключительно собственными силами не пойму, не постигну, что там и как, — не будет счастья рядом с этим плечом.

И плеча не будет.

Как-то пакостно извернется судьба — и отнимет.

Знаю. Верю. Убеждена.

Стало быть, надо самой.

Утро такое раннее, что еще и не утро даже — краткий миг ускользающей ночи.

В холле «Ritz» на первый взгляд ни души.

Полный сюр — абсолютное безмолвие: пусто и гулко, как в музее.

На второй — обнаружился одинокий консьерж, не сумевший — от неожиданности — скрыть легкое замешательство при моем появлении.

А вернее, легкое замешательство оттого именно, что не сумел скрыть легкого замешательства.

А еще потому, возможно, что ничего, кроме безупречной дежурной улыбки, предложить мне не смог.

Завтрак еще не сервирован, бар, напротив, уже закрыт, room service не вызовешь в холл. И горячего кофе не видать утренней беглянке.

Очень жаль. Было бы кстати — ночь без сна позади, впереди же — полная и абсолютная неизвестность.

И тоска: не поймет, не простит. И ужас — расстались навеки.

Нет, об этом теперь лучше не думать.

Да и не верю я сейчас ни во что подобное.

Убеждена в обратном: доберусь до этого завороженного замка, разберусь с проклятой загадкой, оставленной мне на прощание или навек — как, возможно, думал Антон.

А вот черта-с-два!

Разберусь. Немедленно. Именно теперь. Не потрачу на все про все более суток.

И тогда — с легким сердцем — туда, куда рвется душа, в коньячные провинции.

За долей ангелов. Настало время. Прямо указано судьбой. Пора.