Доля ангелов - Марина Юденич (2004)

Достаточно дьявольских фантасмагорий.

Так думаю я, а невозмутимый швейцар любезно предлагает такси, которого нет поблизости и даже в обозримой дали.

И Вандомская площадь, как лесная поляна поутру, подернута дымкой.

Впрочем, такси он, конечно, найдет. Я не сомневаюсь. А вот нужно ли оно мне сейчас, такси?

Небольшой, но вполне респектабельный черный «Mercedes» на пустой стоянке отеля.

Не по мою ли душу?

Душа пугается, вздрагивает, но почти уверена — так и есть.

Что-то смутное всплывает в воспаленном мозгу: какая-то досадная встреча в аэропорту, кто-то, не слишком вежливо отправленный на все четыре стороны.

Ну, разумеется.

Этот самый «Mercedes», с водителем, говорящим по-русски — тем же самым, что вез Антона. Между прочим, это было мое условие.

Боже правый, неужели он дежурил здесь целую ночь?

— Не надо такси, спасибо.

Так говорю я швейцару и привычно сую в аккуратную ладошку пять франков.

— Доброе утро, месье, — на всякий случай по-французски обращаюсь к мужчине за рулем «Mercedes».

Завидев меня, он не вышел из машины, не открыл — как полагалось бы — заднюю дверцу.

Лишь скатилось бесшумно переднее правое стекло, являя миру и мне немолодое, хмурое лицо.

— Мадам Полонская?

Он хорошо говорит по-русски, ничуть не хуже меня.

И вероятнее всего, русский. Притом не первой и даже не второй эмиграционных волн. Те говорят чисто и правильно, но совсем иначе, чем мы.

Этот, судя по выговору, в прошлом — советский. Интересно бы знать — из каковских?

Но время вопросов еще не настало.

Зато — похоже — настало время претензий.

— Я встречал вас вчера в аэропорту.

— Да, я помню. Обстоятельства изменились.

— Я видел.

Какого черта!

Недоставало еще морали.

— Ваш труд будет оплачен.

— Не сомневаюсь. Мадам Печенина просила связаться с ней, как только вы сядете в машину.

— Свяжусь, когда сочту нужным. Мы можем ехать?

— Разумеется.

— Значит, поехали.

Он, кажется, понял меня правильно.

«Mercedes» лихо выруливает со стоянки. Слава Богу, вечный парижский трафик начнется часа через два, никак не раньше.

Мы к тому времени будем уже далеко. Почти у конечной цели.

Возможно.

Пока же — самое время для вопросов, ради которых, собственно, я и настаивала на этом водителе.

Возможно, следовало начать с общих: о протяженности маршрута, местных достопримечательностях, ресторанах по дороге и прочей туристической галиматье, которая влетает в одно ухо исключительно ради того, чтобы немедленно вылететь в другое.

Но мне отчего-то кажется, что с этим типом можно обойтись без реверансов. В том смысле, что никакой вежливый треп не заморочит ему голову.

Беру быка за рога сразу, с первой же фразы, как только напряженная пауза, повисшая в салоне после первого обмена любезностями, слегка рассеивается.

— Некоторое время назад вы возили по этому же маршруту моего мужа.

— Я помню.

— Он вам запомнился?

— Нет. Мадам Печенина сказала.

— А без нее вы бы не вспомнили?

— Вряд ли. Я вожу русских туристов каждый день. Этот был не самый запоминающийся.

— Почему?

— Молчал.

— Всю дорогу?

— Практически.

— А спутница?

— Она — тем более.

— Почему тем более?

— Это, конечно, не мое дело, но складывалось впечатление, что мадемуазель говорит только по его команде. А он молчал.

— Значит, между собой они тоже не говорили?

— Я по крайней мере не слышал.

— И сколько времени вы провели в пути?

— Около полутора часов. Столько же, сколько проведем сегодня. Надеюсь. Вы будете звонить мадам Печениной?

— Позже, — заявляю я тоном, не терпящим возражений, и демонстративно отворачиваюсь к окну.

Отделаться от Майки, однако, не так-то просто.