– Но она ведь ничего не поймет. – Матти, судя по всему, совершенно не встревожилась. – Она еще не умеет разговаривать, да и не соображает ничего. Подумать только, какой шум ты поднял лишь из-за того, что она немножко поплакала!

– Нам пора ехать, – сказал Эверетт.

Матти встала.

– Фэй, ты должна извинить моего супруга за грубость. Спасибо тебе за пудру.

Лео услышала, как открылась и вновь закрылась дверь. Убедившись, что они ушли, она проскользнула обратно в главный зал.

– Какая очаровательная семейная сцена, – с ухмылкой заметила Фэй.

– Ты читала служебную записку? – осведомилась Лео, надеясь, что и ее голос звучит ровно и небрежно.

– У меня не было времени – сама видишь, я постоянно занята с клиентами, чего ты от меня и хотела.

– А не могла бы ты прочесть ее как можно скорее? – в отчаянии спросила Лео. – Мне нужно уведомить универсальные магазины в Калифорнии о том, когда им следует ожидать демонстраторов.

– Но я сейчас убегаю, чтобы организовать нашу презентацию. Ты сама должна признать, что это дело не терпит отлагательств, раз уж мероприятие назначено на пятницу.

С этими слова Фэй летящей походкой выпорхнула вон, предоставив Лео выкарабкиваться из-под обрушившегося на нее каменной глыбой осознания следующего факта: если то, чему она только что стала свидетелем, было в порядке вещей, что представлялось ей бесспорным, то, ради собственного спокойствия и счастья, Эверетт никогда не оставит Алису одну на милость Матти. Да и сама Лео ни за что не свете не захотела бы, чтобы он так обошелся с девочкой. Но это же означало, что он потерян для нее навсегда, и мысль эта оказалась слишком болезненной, чтобы она надолго сосредоточилась на ней. Лео воспользовалась тем, что день выдался спокойным, и, вполне в духе Фэй, осушила несколько бокалов шампанского. Но это ей не помогло.

* * *

Поскольку за презентацию отвечала Фэй, то мероприятие состоялось в «Клубе 300». По задумке Лео, к каждому приглашению прилагался тюбик красной помады «Реддест ред» Ричиера, и она надеялась, что хотя бы кто-нибудь из гостей женского пола воспользуется ею сегодня вечером по прямому назначению. Так оно и случилось.

На банкетке, ярко освещенная одним из китайских фонариков, свисающих сверху, стояла Пола Негри, улыбаясь своей знаменитой мимолетной улыбкой кинозвезды, и губы ее блестели от помады Лео. Лео поняла, что сама она не смогла бы даже специально подстроить более удачное стечение обстоятельств, и улыбка осветила ее лицо, когда она сообразила, что окончательная победа уже не за горами. Она лишь укрепилась в своем мнении, когда заметила, как Зельда Фитцджеральд тайком показывает на губы Полы.

«Вот он, момент нашего торжества», – подумала Лео, с улыбкой глядя на Лотти и Джиа, которые стояли у бара, растерянно поглядывая на блестящие красные губы женщин вокруг. Вот так все и начинается. Потому что когда женщины увидят, что те, кому они подражают и кем восхищаются, открыто и свободно пользуются косметикой, то и сами воспользуются ею. Самые обычные женщины, такие как Лео, Джиа или Лотти, как те, что печатают письма в конторах на Уолл-стрит, – все они могли увидеть, что и им дозволено, если они пожелают, пользоваться тушью для ресниц и чувствовать себя красивыми и что это им, а не обществу, решать, нравится им носить макияж или нет.

Лео поздоровалась с Тексас и продолжила обход длинного помещения клуба, который был битком набит людьми. Она разрывалась между стремлением присоединиться к Лотти и Джиа и желанием подбежать к Поле и расцеловать ее в обе щеки своими губами, тоже накрашенными помадой «Реддест ред». Сегодня вечером впервые в жизни Лео стояла на самой вершине чего-то поистине ошеломляющего, вроде Ниагарского водопада, но, как ни странно, падение ей не грозило, – напротив, она собиралась взлететь высоко-высоко.

– Потанцуем? – предложил ей Бенджамин, неожиданно появившись рядом.