Ее секрет - Наташа Лестер (2019)

– Война все-таки будет, не правда ли? Вот почему ускорили рассмотрение дела. Нужны новые производственные мощности для выпуска боеприпасов.

– Я тоже так думаю. Но мы все равно должны драться, Лео. Если я в чем и уверен, так это в том, что вы заслуживаете того, чтобы управлять этим бизнесом.

За все годы работы с Бертоном она ни разу не слышала от него ни единого теплого слова. Во время их встреч речь никогда не заходила о личном; они всегда говорили только и исключительно о делах, из-за чего Бертон был ценным союзником, обладающим светлой и ясной головой.

– Благодарю вас, – сказала она.

Бертон встал.

– Увидимся завтра в суде в полдень. – Дверь за ним закрылась.

Есть люди, которые не слишком тебя любят. Значит, вот что имела в виду Фэй. Что Лео придется присутствовать в зале судебных заседаний и смотреть, как адвокат, работающий на «Остин Айронворкс», при подстрекательстве Матти и поддержке Фэй, доказывает, что ее бизнес ей не принадлежит. И что к концу завтрашнего дня конторой, в которой она сейчас сидела, изделиями, которые она так любила, теми изделиями, которые женщины предпочитали любой другой марке косметики, будет распоряжаться сталелитейная компания. Мужчины, не имеющие ни малейшего представления о том, чего хотят женщины, мужчины, которым нужны лишь ее фабрики и ничего больше.

Лео взяла в руки лист бумаги и ручку. Быть может, если она напишет Матти и пообещает ей не использовать фотографии Алисы, вновь отступит и признает поражение, то и Матти не станет настаивать на своем. Быть может, если она позволит Фэй вернуться в бизнес в должности, которую та сочтет важной, но не сумеет причинить слишком большой вред, то и Фэй сжалится над ней. Быть может, если Лео не станет упорствовать и уступит, то все вернется на круги своя.

«Дорогая Матти», – написала она. Но как она объяснит свое решение Алисе? Разве сможет она сказать Алисе, что, стремясь спасти себя, она пожертвовала рекламной кампанией с ее участием?

Дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась Лотти, держа в руках большой конверт.

– Я слишком взволнована, чтобы постучать, – сообщила подруга. – Не понимаю, как ему это удалось. Но он прислал нам все «контрольки» фотосессии.

– Уже? – спросила Лео.

Лотти протянула ей конверт.

Лео подошла к лайтбоксу – устройству с подсветкой, раскрыла конверт, положила на него первый лист «контролек» и принялась придирчиво рассматривать его в лупу. На снимке Алиса парила в воздухе на фоне Бруклинского моста, и ее поддерживал возлюбленный.

Лео шагнула назад.

– Посмотри сама.

Лотти заглянула в увеличительное стекло и негромко ахнула:

– Потрясающе.

– Так и есть.

Лео поменялась местами с Лотти и передвинула лупу, всматриваясь в каждый снимок на листе, и поняла, что Алиса заслуживает того, чтобы увидеть себя такой, какая она есть на самом деле. Настоящей красавицей. Здесь не может быть компромиссов. И Матти должна знать, кем стала ее дочь. Великолепной балериной.

Лео выпрямилась.

– Мы будем использовать их везде, где только можно, – сказала она. – Отправь их «Джей-Ви-Ти» и скажи, чтобы они занялись ими в первую очередь. Я хочу, чтобы уже через неделю на Таймс-сквер стоял бигборд, а рекламные объявления появились к концу месяца во всех журналах.

Через десять минут по ее просьбе в кабинете Лео собрались все сотрудники.