Пропавшая жена - Шейла О'Фланаган (2020)

Винс не говорил по-французски. С его точки зрения, учить иностранные языки было не нужно, потому что все равно говорят по-английски. Следовательно, тот, кто держал ее сейчас за руку, точно был не Винс. И этот кто-то что-то говорил о том, что сейчас вызовет полицию.

– Простите, простите, – забормотала Имоджен. – Я просто не знала, что сегодня кто-то приедет. Мне можно здесь находиться. Я уборщица!

Хватка чуть ослабла, но все-таки он не отпускал ее, а осторожно повернул к себе лицом. Темные волосы зачесаны назад, лицо загорелое. Глаза серо-голубые. На нем были бермуды и синяя футболка с воротником, а выражение лица – очень сердитое. А само лицо… само лицо было удивительно знакомым. Она уже видела это лицо и это выражение раньше. Точно такое же выражение было на лице Дениса Делиссанджа в тот первый день, когда они с Кэрол приехали на виллу «Мартин» и когда мальчишки играли в футбол прямо перед машиной. И потом она видела это выражение лица много-много раз, обычно когда мальчики делали что-то, что его раздражало или выводило из себя.

– Оливер? – выдохнула она. – Или Чарльз?

Он взглянул на нее с удивлением: «Я Жиль. Вы знаете моих братьев? Тогда я, наверное, тоже должен вас знать?»

– Я… не то чтобы… но…

Взгляд его стал подозрительным: «Вы знаете их имена, вы говорите, что вы уборщица. Но при этом убегаете, думая, что приехал кто-то из них? Это странно».

– Я думала, это вор, – сказала Имоджен, переваривая одновременно тот факт, что у Делиссанджей был еще один мальчик. Наверное, он родился уже после того, как они с Кэрол уехали. – Пожалуйста, отпустите мою руку.

– Вор, который открывает дверь своим ключом? – спросил он, тем не менее выполнив ее просьбу.

– Я подумала, может быть, это я плохо ее заперла, – призналась Имоджен.

– Это было бы весьма легкомысленно с вашей стороны, разве нет? А что, если бы я и вправду был грабителем?

– Но я закрыла дверь. А вы не грабитель, – Имоджен потирала запястье. – А почему вы не предупредили компанию о своем приезде?

– А потому, что не было такой необходимости, – его голос снова стал резким, но он смотрел на нее скорее с раздражением, чем с гневом. – Дом и так в полном порядке. Его убирали после отъезда матери.

– Знаю, – сказала Имоджен. – Я и убирала. И пришла сегодня не для того, чтобы снова убираться. Просто принесла постельное белье. Оно было в стирке.

– О, – произнес он. – Что ж, если вы не возражаете, я позвоню Бастарашу и все-таки проверю, есть ли у вас основания находиться здесь.

Она смотрела, как он набирает номер, и все думала: когда же он родился? Тот факт, что у Дениса и Люси появился еще один ребенок, был добрым знаком, подумала она. Значит, неосмотрительность (измена, сказала она себе, хватит уже употреблять это дурацкое слово!) была забыта и прощена. А значит, Кэрол не была виновата в распаде семьи. Имоджен почувствовала облегчение: оказывается, это не давало ей покоя много лет.

– Ваше имя? – спросил Жиль, ожидая, пока ему ответят по телефону.

– Имоджен. Имоджен Вейр.

– Так, ладно, – произнес он, поговорив с Рене. – Прошу прощения, что напугал вас, но и вы, черт возьми, меня напугали.

– В таком случае извиняться надо обеим сторонам, – Имоджен постепенно приходила в себя, хотя все еще была потрясена до глубины встречей с неизвестным ей сыном Делиссанджей.

– Хотите выпить? – спросил он. – Чтобы успокоить нервы.

– Мои нервы в полном порядке, – заверила она его, хотя сердце у нее по-прежнему колотилось, как у зайца, и руки тряслись. – Но спасибо.

– Могу я сказать, что месье Бастараш очевидно сильно повысил уровень своего персонала? – проговорил Жиль. – Вы уже работали у нас раньше? Я вас не помню, а я всегда запоминаю симпатичные лица, но вы, видимо, уже встречались с моими братьями.

Надо было признаваться. Если не признаться, могут возникнуть разного рода недоразумения.