Осенние звёзды - Ольга Бенуа, Ирина Мосман (2014)

— А у тебя одни тряпки и мужики, — огрызнулась та. — Брать нужно внутренней красотой.

— А давать чем?

Подружка барабашки пошла пятнами. Сжав кулачки, она готова была кинуться на обидчицу.

— Прекрасный внутренний мир — здоровые органы для трансплантации, — спокойно заметила третья, круглолицая толстушка с непримечательной внешностью. — Не слушайте их, — обратилась она к Валентине, — они сестры, но одна блондинка натуральная, а вторая — крашеная.

Тут она, как фокусник, выудила из-под подушки коробку конфет и, прикрыв полой махрового халата, строго посмотрела на сестер:

— Будете ругаться, одна трюфеля съем. Дайте человеку рассказать.

Блондинки выразили согласие быть хорошими девочками. Коробка была отдана на съедение.

— Муж у меня военный, — продолжила Валентина, — потому Шаолиня ему на работе хватало. Эротические фильмы — «много шума из ничего». Он полюбил ужасы. Они доводили его до слез больше, чем комедии. Все эти монстры и вампиры казались ему сказочными героями. Он смотрел ужастики, как «В гостях у сказки», а не как того требовал жанр и задумка режиссера. Кетчуп, льющийся рекой, и дырки в голове размером с воронку от взрыва водородной бомбы, образовавшиеся от простенького ружья, радовали его, как ребенка. Пару раз я посмотрела за компанию, но однажды ночью подхожу к окну и вижу, как мертвяки из фильма в белых балахонах направляются из нашего дома в соседний. Лица в лунном свете цвета сбежавшего молока и светятся изнутри. В руках они держали фонарики, как светлячки. Стою у раскрытого окна и молюсь лишь об одном, чтобы ни один из них не поднял глаза. Мне показалось, если луч от фонаря попадет на меня, то они придут за мной. Я стояла, смотрела и ждала. Было так страшно и так хотелось, чтобы этот ужас закончился, что на мгновение мне захотелось выпрыгнуть в окно, в ночь, куда угодно.

Девушки слушали, затаив дыхание и постепенно перемещаясь ближе к Валентине, пока не уселись на ее кровать, не забывая, впрочем, шуршать обертками конфет. Коробку поставили посредине, на покрывало, жестом предложив Вале угощаться.

— Я понимала, что это видение, мираж, что бояться нужно живых, мертвые не шляются по улицам, но я видела собственными глазами соседний дом в разрезе. Знаете, как в кино про войну, когда видны лестничные пролеты, а стены нет. Так вот, я видела, как они идут по лестнице, направляясь в одним им ведомую квартиру. Ужас, который я испытала, не передать словами. Отойти от окна я не могла. Мне было так страшно, что я боялась пошевелиться. Я, наверное, так и простояла бы до утра, но в какой-то момент муж обнял меня сзади и взял на руки. Я уснула еще до того, как он положил меня на кровать, такой был у меня шок. Наутро он рассказывал, как, проснувшись, увидел меня перед раскрытым окном в развевающейся ночной рубашке, и ему даже показалось, что я светилась изнутри. Я же смутно помнила, что видела, но животный страх не забыла. Так что нет никаких привидений и потусторонних сил, а есть лишь много плохих фильмов на ночь, — весело закончила Валентина и потянулась за конфетой.

— Точно, Сергей Алексеевич, главврач, так и сказал, что все наши болячки от стресса, — обрадовалась Катерина.

— А зарплату без стресса он не сказал, как получать? — тут же отозвалась сестра.

Катерина показала ей язык.

— Скажите, а как вас зовут? — вдруг спросила она.

— Валентина, можно без отчества.

— Не-е-е, без отчества я не могу.

— Тогда зовите тятя Валя. Меня девочки на работе всегда так звали.

— А скажите, вы верите в любовь на всю жизнь и чтобы без измен?

«Мерилин» и толстушка покатились со смеху.

— Ну что вы ржете, как две лошади? — оскорбилась Катя.