Кто в спальне король? - Елена Щербиновская (2005)

— У меня все намного проще, — сказал Арсений. — Но начнем с конца твоей истории, с Тамары… Мы с ней прожили вместе несколько лет, даже были женаты, но то сходились, то расходились. Как-то у нас не получалось. Слишком мы разные. Она любила мои картины, наверное, больше, чем меня. А я любил ее красоту, но плохо понимал, чем живет ее душа. Мне хотелось иметь семью, детей, она относилась к этому с презрением. Когда уехал Алан, с ней что-то произошло. Она очень изменилась, как-то даже ожесточилась. Я не мог понять — почему. Понял уже позже. Она всю жизнь любила его! Ревновала к тебе, хотя и скрывала свою ревность. Когда мы расстались окончательно, я совсем перестал писать картины, думал уйти в монастырь. Не потому, что боюсь одиночества, человек вообще одинок. Но как-то душа, что ли, хотела очиститься от всех страстей. И меня отговорил друг. Он тогда не был еще священником, но уже шел к этому. Он мне сказал — монастырь не для тебя, ты должен иначе служить богу; бог дал тебе большой талант, ты всегда был лучшим из нас, так вот — пиши свои картины, выполняй свой долг и этим прославляй Господа! И, представляешь, его слова меня убедили. И я снова взялся за работу. Позже, когда он получил приход в Подмосковье и стал отцом Сергием, я помогал ему строить храм. А теперь вот его в Москву перевели, и мы опять работаем вместе. Вот, собственно, и вся моя история.

— И ты так и не женился? — спросила Мария.

— Нет. Я всегда относился к браку серьезно, мне нужна была большая любовь, а ее я не встречал…

— А что потом было с Тамарой?

— Мы совсем не общались. Но вдруг я узнал от общих знакомых, что вернулся Алан. Он был женат несколько раз, и в Москве. Но Тамара, как говорили, решила взять его осадой и в конце концов дождалась своего часа. Она его жена.

— Тогда все понятно! — догадалась Мария. — Все понятно с ее звонком!

— Конечно! Она охраняет то, чего так долго ждала и с таким трудом сумела получить. Я рад за нее, искренне рад! Но ей, видно, приходится нелегко.

— Я не хочу ей мешать! Пусть у них все будет хорошо! — воскликнула Мария. — Но как же быть с этим проклятым комплексом? Это же преступление!

— Не знаю, Маша, только ты сама можешь решить, — задумчиво произнес Арсений. — Я далек от этого. Но если бы я оказался на твоем месте, то, наверное, не стал бы выходить из игры. И дело тут не в каких-то личных отношениях. Преступление есть преступление, чего бы оно ни касалось.

— Хорошо, я подумаю, — сказала Мария.

Они еще долго и неторопливо разговаривали, сидя рядом и держась за руки — им ведь так много надо было сказать друг другу! И пили чудесное вино, и ели рыбу, приготовленную по Танькиному рецепту. Смеялись, снова говорили. А домовенок Тишка в тот вечер так и не появился. Конечно, нельзя гарантировать, что он не подглядывал и не подслушивал из какой-нибудь щелки, но никаких знаков о себе не подавал — видно, понял, что хозяйке не до него. И даже тактичный кот Бандит не пришел на запах рыбы!

И была еще ночь. Удивительная ночь, полная щемящей нежности, хрупкой, целомудренной страсти и невероятной любви. И в каждое ее мгновение и Марии, и Арсению казалось, что это — самая прекрасная из всех ночей, которые были в их жизни.

— Как хорошо, что ты не стал монахом! — прошептала Мария.

— Спасибо отцу Сергию, — улыбнулся Арсений. — Наверное, он знал, что когда-нибудь я встречу тебя…

На другое утро Арсений стал собираться — в храме его ждала работа. Мария проводила его, немного погрустила… и тоже поехала в Москву, потому что оставаться одной в доме без него ей не хотелось. Она была уверена, что они уже никогда не расстанутся, но каждый день, каждый час, прожитый без Арсения, казался ей теперь потерянным и просто бессмысленным.