Кто в спальне король? - Елена Щербиновская (2005)

— Ты обманул меня! — проговорила я с трудом. — Я так не могу! Я больше ни на секунду не останусь здесь!

— Пойми, я не хотел тебе говорить, не хотел тебя расстраивать. Да, я давно оформил фиктивный брак, но что это меняет? — Алан осторожно обнял меня, я вырвалась. Он снова схватил меня за плечи, развернул к себе, посмотрел мне в лицо. — Маша, если мы сейчас поссоримся, это будет надолго. Я не хочу так уезжать…

— А я не хочу, чтобы ты уезжал! — крикнула я. — Жить с твоей тенью не могу! Тебя уже нет со мной, ты там, там, там!

Он сел, усадил меня к себе на колени и стал отчаянно целовать. И у меня уже не было сил вырваться. Мы вместе стремительно понеслись в пропасть, цепляясь за обломки рушившегося мира. А дальше? Мы снова оказались в постели, на нашем драгоценном скрипучем диване на низких ножках. В каком-то безумном отчаянии мы дарили друг другу последние, прощальные ласки.

Через несколько дней были проводы, пришли какие-то из оставшихся друзей. Дым, разговоры… Я плохо помню, все было, как в тумане. Помню только ночь и бессмысленные обещания и клятвы. Мы любили друг друга, как никогда. Это было в последний раз…

Потом — дорога в аэропорт.

Нет, не так. Мы попрощались дома — Алан попросил меня не приезжать в Шереметьево. Это и ему, и мне было бы слишком тяжело. Там мы все равно не сможем быть вместе, все слишком строго, меня не пустят. Я пожелала ему счастливого пути. Он обещал связаться со мной, как только представится возможность. Просил меня пожить хоть немного в его доме — так ему будет легче мысленно общаться со мной оттуда…

Он ушел. Я упала ничком на диван. На наш диван! До отлета оставались какие-то часы… И тут словно пружина вытолкнула меня. Я вскочила. Я должна поехать! Пусть хоть мельком, хоть издалека я в последний раз увижу его!

Что было дальше? Автобус уныло катил в аэропорт. Я поехала тайком, никому ничего не сказав. Я прижалась к окну и смотрела невидящим взглядом на мелькавшие за окном деревья, машины. В аэропорту я с трудом нашла место регистрации на тот самый рейс. Посадка давно началась… Господи, а если Алан уже внутри, что, если я больше его не увижу? Меня охватил ужас. Я заметалась в толпе, ища его глазами. И тут — совсем близко! — вдруг увидела его. Он тащил большой чемодан и держал под руку молодую красивую женщину! Он с таким увлечением говорил с ней, что даже не заметил меня!

Помню выражение его лица. Это было то самое выражение, с которым он, совсем еще недавно, смотрел на меня. Да он же влюблен в нее! Значит, все было ложью, все! Но… Если он любил ее, то как же он мог любить и меня? А если он меня не любил, то зачем столько времени притворялся? Нет, он не притворялся, я это знала, чувствовала! Так изображать любовь невозможно! Когда же он меня разлюбил? Мог ли он меня разлюбить? Нет, такая любовь не проходит, это невозможно, невозможно, невозможно! Я ведь никогда, никогда не смогу разлюбить его!

Все это стремительно мелькало в моем растерянном сознании, мир рушился вокруг меня. Ясно было одно — я теряла Алана навсегда…

Что было дальше — помню плохо. Только короткие обрывки, фрагменты. Они мелькают, как старая, затертая кинопленка. Потом — стоп-кадры. Я сижу на скамейке в каком-то сквере. Почти темно, слабый свет фонаря. Мои руки вынимают из пачки таблетки. Много таблеток, целую пригоршню! Я засовываю их в рот, глотаю одну за другой. Таблетки застревают в горле, я начинаю ими давиться, кашляю, запиваю водой из стеклянной бутылки… Я сижу на скамейке одна, тупо смотрю перед собой. Мне становится плохо.

Дальше — туман. Не помню ничего…