Визажистка - Ольга Клюкина (2003)

Она вдруг представила, как безобидно, возможно, выглядела незнакомая комната, где в ящике стола только что лежал этот самый пистолет, из которого сейчас чудом не был убит ребенок. Вера в подробностях видела стоящий в углу уютный диван, картинки на стенах, шелковые занавески в полоску, старый письменный стол, а в ящике… Потом она заметила в коридоре монетный профиль молодого мужчины с упрямо выдвинутым подбородком и спадающей на лоб прядью волос, рядом чью-то фигуру в длинном, почти до земли, черном кожаном пальто…

И — проснулась. Или не спала вовсе? Ведь она просто так, на несколько минут, прилегла на диван, после того как выпила таблетку от головы. Похоже, она все же простудилась вчера. Или начинался грипп. Может быть, она просто думала о школе? Но откуда тогда взялась эта история с пулей, перестрелкой?

Нестерпимо сильно болела голова. Но если сначала боль ярко обозначилась двумя пульсирующими точками на висках, то теперь медленно красно-коричневой радугой расползалась по окружности головы и накрепко сцепила ее со всех сторон свинцовым обручем.

К тому же кто-то изо всех сил барабанил во входную дверь. Наверное, Антошка вернулся. Почему-то по детской привычке он не любил звонок, до которого давно стал дотягиваться, а предпочитал по-прежнему стучать в дверь.

Только что Вера после долгого упрашивания отвела его на день рождения к дворовому другу, но строго приказала не возвращаться одному, дождаться, пока она сама за ним сходит. Неужели прошло уже два часа? И впрямь время пролетело со скоростью пули. Все утро Антошка провел в сложных раздумьях, какой дарить подарок: ту игрушку, которую не жалко отдавать, или, наоборот, которую сам бы хотел получить. Вроде бы только что…

— Тоша, ты? — спросила Вера.

— Откройте, милиция, — раздался из-за двери незнакомый мужской голос.

Вера приоткрыла дверь, держа ее на цепочке: кто знает, что это за личности? По радио в последнее время неоднократно предупреждали, чтобы граждане не пускали в дом воров под видом незнакомых водопроводчиков, сантехников, милиционеров, телефонных мастеров, коммивояжеров, распространителей религиозной литературы и восточного вида женщин с детьми.

— Вы, наверное, что-то перепутали… — начала было Вера, со страхом вглядываясь в незнакомые физиономии двух мужчин: пожилого, слегка смахивающего на рыжего кота, и худенького белобрысого юноши, на вид совсем мальчишки.

— Клементьева Вера Михайловна. Ты, что ли? Ордер на обыск, — протянул рыжий какую-то бумажку. — Открывай, что ли?

Вера открыла дверь, и представители правопорядка, не разуваясь, прошли в квартиру, по-хозяйски оглянулись.

«Господи, что еще? Наверное, из-за рисунка? Или из-за пропавших документов? Неужели отец Александра распорядился сделать у меня обыск? Но по какому праву? Что? Кто?» — замельтешило у Веры в голове.

— Я не брала никаких бумаг, честное слово, — сказала она дрожащим голосом.

— Каких еще бумаг? Нам железки нужны.

— Что?!

— Струмент, — коротко ответил рыжий и блеснул целым рядом металлических зубов.

— Чего? — не разобрала Вера с первого раза. — Извините, я что-то…

— Да ладно, хватит придуриваться! — оборвал он ее строго. — Клементьева Вера Михайловна. Это ведь ты всякими примочками и татуировками занимаешься? Значит, у тебя струмент должен быть краденый. Поступили сведения.

— Ах, так вот в чем дело! — поняла и даже почему-то обрадовалась Вера. — Вы тут пока постойте, я принесу чемодан. Он внизу, у соседей.

— У соседей? Их дома никого нет Мы звонили в дверь.

— А у меня ключ есть.

— Ясно — одна шайка-лейка, — кивнул рыжий. — Тащи.

Буквально через минуту милиционеры уже рассматривали диковинное содержимое чемодана, состоящего из флакончиков, иголок, каких-то блестящих острых предметов, переводных картинок. За все это время Вера его открывала только один раз, а потом снова задвинула в дальний угол.