Визажистка - Ольга Клюкина (2003)

— Не нужно никакой «скорой», я тут с ним сама разберусь, привычная. А вы идите, идите, — оттесняла спутников к выходу Ленка. — Видите, он вас стесняется, вон аж как весь позеленел от натуги.

— Пошли. Мой друг в надежных руках, — сказал Борис, выходя за дверь. — Он взял «Трою», нашел свою Елену. Счастливый человек.

Глава 5

ЛУКУЛЛОВ-ПАТИ

— Только такси! — еще раз повторила Вера, выходя из подъезда, и на этот раз Ленка промолчала. — Или ты забыла, куда мы едем?

Хотя первоначальное ее мнение было — не «профуфыкивать» зря деньги, которые можно было потратить на обустройство салона.

Похоже, Ленка постепенно входила во вкус новой жизни. Особенно после того, как Вера утром проделала над ее головой сложный эксперимент и при помощи всевозможных пенок и оттеночных шампуней придала волосам Ленки нежно-рыжий, золотистый тон.

Удивительно, но после этого на лице у Ленки как-то еще заметнее стал чувственный росчерк пухлых губ, загадочно заблестели зеленые глаза.

Но гораздо более трудным делом оказалось убедить Ленку в том, что любое платье до колен поневоле будет делать ее фигуру слишком толстой. Переворошив весь гардероб, пришлось заставить ее нарядиться в длинную, до пола, черную юбку и свободную шелковую блузу с широким вырезом, в которой она сразу сделалась ну прямо-таки величественной дамой.

И теперь эта дама по привычке рвалась втиснуться в переполненный автобус. Ни за что!

Вера и сама чувствовала себя этим вечером в особенно приподнятом настроении.

А началось все со случайного разговора с Ленкой, когда та от нечего делать, томясь в ожидании, когда можно будет после окраски помыть голову и посмотреть, какой получился цвет, взяла у Веры с книжной полки первый попавшийся альбом и начала рассеянно рассматривать репродукции.

— Слушай, — вдруг спросила она, — а вы в детстве на картинки гадали?

— На картинки? Как это? — удивилась Вера. — Хотелось бы знать, на что ты у нас вообще не гадала…

— Да как же? Неужто и на картинки не пробовала? Вот темнота. Мы так играли: берешь любой альбом музейный, вроде этого, и спрашиваешь по кругу: сейчас кто будет? Другой говорит, что, допустим, Ирка Сапожникова, в нашем дворе была одна такая девчонка. Хлоп, открываешь, а там какая-нибудь старушенция скрюченная нарисована.

— Ну и что?

— Смешно же! А вот была умора, вспомнила, — одному пацану, Вер, все время картинка выпадала, где мужик руку костлявую тянет и подписано: «Помоги». Он, кстати, потом у нас вором стал, сел годков на десять. Скажешь, не судьба?

— Она, злодейка.

— А другой мальчишка, Дрюня, помню, один раз даже заплакал. Как сейчас помню, потому что я тогда гадала — и ему какая-то древняя скульптура выпала, у которой руки, ноги и даже пиписька отломаны, только яички видно, и он вот так стоит, как будто что-то кидает… А Ирка Сапожникова к нему тогда привязалась, говорит: покажи, может, у тебя тоже так? Пристала к нему: покажи да покажи, она к нему неравнодушна была. Вот что, сейчас я на тебя тоже погадаю, вспомню детские годы. Погоди, только настроюсь.

Ленка захлопнула том «Истории искусства» и с сосредоточенным видом закатила к потрескавшемуся потолку глаза.

«Чем бы дитя ни тешилось», — подумала про себя Вера, продолжая отглаживать черное вечернее платье, которое особенно подчеркивало ее стройную фигуру.

— Раз, два, три. Кто тут Вера — посмотри! — объявила Ленка, открывая наугад альбом, и вдруг громко взвизгнула: — Ой, мамочки родные!

— Чего там такое? — поинтересовалась Вера, не отрываясь от работы, — она уже гораздо меньше обращала внимания на бесконечные выходки соседки.