Иллюзии - Кэтрин Стоун (2003)

«Прости, прости, прости», — в отчаянии говорила она про себя. Как бы ей хотелось сказать эти простые слова вслух, но она знала, что не сможет. Он непременно потребовал бы объяснить, что она имела в виду, а она бы опять начала заикаться и этим навсегда оттолкнула бы его от себя.

И однако, когда они дошли до машины и она посмотрела на него, чтобы пожелать ему спокойной ночи, в ее глазах, освещенных светом луны, были печаль и просьба ее простить.

На эти не выраженные словами чувства лейтенант Джек Шеннон ответил тем, что нежно, очень нежно взял ее лицо в свои ладони. А затем не спеша и с совсем уж невероятной нежностью он начал ее целовать.

Стефани еще никто так не целовал. Джек целовал ее лицо, а не только ее сочные красивые губы. С величайшей осторожностью он целовал ее виски, веки, нос и щеки. Он целовал ее так, словно нежно любил, словно хотел изучить каждую черточку ее лица, словно через это нежное и осторожное исследование хотел найти путь к ее сердцу.

Все мужчины до Джека, включая и ее жениха — особенно жениха, — сразу впивались в ее красивые губы. Они делали это быстро и грубо, стараясь поскорее ее завоевать. А затем так же быстро и грубо требовали от нее большего.

Ни один мужчина никогда так нежно не ласкал лицо Стефани, так же как ни один из них не думал о том, чтобы доставить ей удовольствие — или почувствовать ее боль.

Сейчас Стефани получала удовольствие и испытывала пусть маленькое, но такое чудесное желание, и Джек, словно догадавшись об этом, нашел наконец ее губы. И в его поцелуе не было ни чувства собственности, ни посягательства на нее, а только взаимное удовольствие… душевная теплота… желание… и чистая радость.

И когда Джек неожиданно прекратил свои поцелуи, Стефани увидела в его глазах зеркальное отражение своего желания и внутри ее все радостно запело: «Да, да, да».

— Знаете, чего бы мне хотелось? — спросил он.

«Да. Вам бы хотелось, чтобы я пригласила вас в свою постель. Еще ни один мужчина не спрашивал на это разрешения. Все они только требовали. Но несмотря на то что с вами гораздо опаснее, чем с остальными, да, да, я приглашаю вас».

— Чего бы вам хотелось? — переспросила она.

На какое-то мгновение решительность покинула Джека. Приглашение в ее сияющих голубых глазах было таким ясным, таким чудесным, но ему хотелось гораздо большего от Стефани Уиндзор, нежели просто обладать ее прекрасным телом. Он хотел завладеть ее сердцем. Этого Джек Шеннон прежде никогда не хотел, так как и сам никогда не отдавал своего сердца, но сейчас он был готов рискнуть.

— Мне бы хотелось, Стефани, узнать ваши мысли, ваши истинные мысли, прежде чем вы их успеете отредактировать.

Ее глаза широко раскрылись: она и не подозревала, что он так хорошо ее понимает. Но еще большее удивление у нее вызвала догадка, что он хотел бы о ней заботиться. Удивление быстро сменилось радостью, но эта радость так же быстро погасла, уступив место настороженности.

— Не бойтесь, Стефани, я не приду в ужас от ваших неотредактированных мыслей. Я вам это обещаю.

«Нет, вы придете в ужас, когда я попытаюсь высказать их».

Никогда еще ни один мужчина не вызывал в ней такого трепета, никогда ни один не интересовался ее мыслями, возможно, считая, что за ее безупречной красотой скрывается пустота.

Стефани захотелось заняться любовью с Джеком Шенноном, хотелось поделиться с ним самыми сокровенными желаниями, чего она никогда не хотела прежде, но это было бы очень опасно для ее одинокого, никогда не знавшего любви сердца. Это потребовало бы от нее большого мужества, но она готова была рискнуть, рискнуть хотя бы на одну ночь — ночь, полную нежности.

Но лейтенанту Джеку Шеннону недостаточно было физической близости: он хотел большего… гораздо большего.