Розы от киллера - Сандра Браун

– Я передам сестрам, они обязательно скажут.

– Вы не знаете, когда его переведут в обычную палату?

– Через пару дней, если все пойдет хорошо. Я внимательно слежу, нет ли признаков инфекции.

– Что мне сказать моим девочкам?

– У вас есть дочки?

– Две. Очень жизнерадостные.

– Как вам повезло.

– Они умоляли меня взять их с собой сегодня, но Орен не хочет, чтобы они выходили из дома.

Ренни не стала спрашивать, почему. Уэсли боялся за их безопасность, подозревая, что Лозадо не ограничится попыткой убить Вика. Он расставил полицейских по всей больнице, и Ренни заметила, что около реанимации сейчас стоят еще двое. Не иначе, это охрана Грейс.

– Мои девочки обожают дядю Вика, – сказала Грейс. – Если бы существовал плакат с его изображением, он висел бы у них на стене рядом с их любимыми певцами.

– Скажите им, с их дядей Виком все будет в порядке.

– Мы должны за это благодарить вас. Девочкам ужасно хочется с вами познакомиться.

– Со мной?

– Я им все про вас рассказала. А после случайно слышала, как они между собой разговаривали. Обе решили стать хирургами. Хотят спасать людей, как вы спасли Вика.

Ренни так растрогалась, что не знала, что сказать. Грейс, вероятно, это почувствовала и ушла, быстро попрощавшись. Полицейские сопровождали ее к лифту.

Ренни вернулась на сестринский пункт.

Пришлось порыться в нескольких ящиках, пока не нашлась склянка с бальзамом для губ. Ренни взяла ее и вернулась к Вику. Он все еще спал, дышал ровно. Она села на стул у кровати, но прошла почти целая минута, прежде чем она отвернула крышку с баночки, откуда сразу приятно запахло ванилином.

Губы Вика пересохли и потрескались. Это иногда случается при операциях в результате потери жидкости. Более того, это обычное явление. Но его губы были просто невероятно сухими. На это невыносимо было смотреть. Она решила: что особенного, если она смажет ему губы?

Ренни взяла немного бальзама, подождала, чтобы мазь согрелась, и смазала его губы, касаясь настолько легко, что это и касанием назвать было трудно.

Только Ренни собралась убрать руку, как он проснулся, и их взгляды встретились.

Оба молчали. Ее палец все еще лежал на его губах. Ренни замерла и внезапно осознала, что не слышит его глубокого и ровного дыхания. Она была уверена, что если кто-нибудь из них шевельнется, что-нибудь случится. Что-то значительное. Что именно, она не знала. Во всяком случае, она опасалась пошевелиться. И не знала, сможет ли. Его голубой взгляд ее гипнотизировал.

Она так просидела не шевелясь… сколько? Позже она не могла вспомнить. Это продолжалось, пока глаз Вика не закрылся снова. Она почти слышала шорох ресниц, коснувшихся подушки. Только тогда она снова начала дышать.

Ренни отняла руку, неловко завернула крышку баночки и оставила ее на столике у кровати. Она больше не взглянула на него, просто ушла из палаты.

– Позвоните мне, если будут изменения, – велела она сестре, возвращая карту.

У лифта дежурный полицейский открыл ей дверь и робко обратился к ней:

– Доктор Ньютон, я только хотел сказать… ну, Вик замечательный парень. Несколько лет назад мой сын попал в аварию. Вик был первым, кто дал кровь. Вот я и хочу поблагодарить вас за то, что вытащили его сегодня утром.

Ренни отнесла сбежавшую по щеке слезу за счет усталости. Она даже не представляла себе, как устала, пока лифт не начал спускаться. Она прислонилась к стене и закрыла глаза. Именно в этот момент она и почувствовала слезу. Она успела стереть ее до остановки лифта.

Когда она шла к выходу, к ней направился полицейский.

– Что-нибудь не так? – удивилась Ренни.

– Приказ Уэсли, мэм. Доктор, – поправился он.

– Зачем?

– Я не спросил, а он не сказал. Полагаю, это имеет какое-то отношение к Треджиллу.

Полицейский проводил Ренни до машины, заглянул под днище, проверил заднее сиденье.