Рисунок по памяти - Татьяна Воробьёва (2018)

Луи взрослел, игры становились серьезнее. Его зазывали в подпольные клубы, ставки становились все больше, и, в какой-то момент поняв, что до тюрьмы или могилы остается лишь шаг, Луи сбежал. Сбежал в Париж. И ему снова повезло. Он устроился официантом, жил в служебной каморке в этом же кафе, пока не встретил забавную Одетту, такую же беглянку, как и он. Переехал к ней в квартиру, где девушка и рассказала про Академию. И Луи снова повезло: подал документы и поступил.

— Мне пора, — Хадижа посмотрела на дисплей сотового и, увидев два пропущенных от Зейна, быстро отправила мужу сообщение, что она жива, здорова и уже собирается домой.

— Уже? — удивленно спросила Оди. — Я думала ты с нами затусишь в каком-нибудь клубе.

Познакомили бы тебя с ночной жизнью Парижа! А, мальчики? — посмотрела она поочередно на Луи и Жака.

— Конечно, — хором ответили те.

— Да, оставайся, — посмотрел на подругу Жак.

— Не могу, — покачала головой Хадижа. — На площади Революции меня будет ждать машина. Как-нибудь потом.

— Ловлю на слове, — кивнула Хадиже Оди, и на прощание расцеловала в обе щеки. — Пока.

— Я тебя провожу, — подорвался Жак.

— Да, тут же до площади два шага шагнуть, — вмешался Луи, но тут же получил локтем в бок от Оди. — Эй, ты чего? — непонимающе посмотрел на подругу парень.

— Того, — фыркнула она, многозначительно посмотрев на него. — Луи, каким ты бываешь недогадливым.

Хадижа же с Жаком уже вышли из квартиры.

Солнце уже скрывалось за горизонтом. Город погружался в сумерки. Оттенки серого, синего и фиолетового, со всполохами оранжевого, расползались по небу. Они медленно шагали к одной из достопримечательностей города. Вот уже виднелся памятник Марианне с оливковой ветвью в руке, символизирующей мир.

— Одетта тебя не замучила? — спросил Жак. — Я знаю, как я она бывает, еще более невыносимая, чем Луи.

— Нет, на самом деле она довольно милая, — бросая взгляд на рисунок на ногтях, ответила Хадижа.

— И твою тайну еще не раскрыли? — таинственным шепотом продолжил друг.

Хадижа вздрогнула, ошарашенно посмотрев на Жака. Девушке сначала подумалось, что он говорит о замужестве и Зейне, но когда парень продолжил, облегченно выдохнула:

— Не волнуйся, я никому не скажу про амнезию. Хотя не пойму, к чему эти тайны?

— Жак, ты же помнишь, что было в приюте? Как меня дразнили, докапывались, издевались? Да, просто смотрели так, словно у меня из головы сейчас антенна появится.

— Да, брось ты! Там были дети, — покачал головой Жак. — Я уверен, Оди и Луи все поняли бы правильно, ну может Луи и выдал пару шуточек, но не со зла.

— Возможно, ты и прав, — пожала плечами Хадижа, — но об этом же не расскажешь просто так, по типу «а да, забыла упомянуть, у меня амнезия, и я не помню ничего о себе до двенадцати лет». Лучше расскажи, как тебя свело с такой забавной компанией?

Жак пожал плечами:

— Нечего особо рассказывать. Когда ты уехала…стал больше времени проводить с Матье.

— Матье, который «Вафля»? — нахмурилась Хадижа.

— Ага, именно. Помнишь, он все время говорил, что его дядя владелец кондитерской, и у него самые вкусные вафли во всем Париже?

— Еще бы, именно поэтому ему и дали такое прозвище.

— Так вот. Дядя у него действительно есть, и действительно держит кондитерскую. Так вот, он собирался расширяться, и ему понадобились новые работники, также и курьеры. Вот я и пошел к нему. Развозил очередные заказы, в том числе и кафе, где работал Луи.

* * *

В тот день лил дождь. Холодный противный дождь, и кроссовки Жака промокли насквозь. Забежав в кафе, молодой человек был похож на мокрое чучело. Он подошел к стойке и звякнул в звонок. Из кухни показался пухлый месье Дидье — хозяин кафе.

— А это ты? Принес?

— Вот, — Жак поставил на барную стойку сумку-термос в которой возил заказы.