Рисунок по памяти - Татьяна Воробьёва (2018)

Ему самому не мешало отдохнуть, но нужно было съездить в фирму, проверить как шли дела во время его отсутствия. Он спустился вниз. Ранья, Зулейка и дядя Али сидели в гостиной, на столике перед диваном стоял поднос со сладостями и пиалы с чаем. Дети, играя, сидели рядом на ковре.

— Она правда ничего не помнит? — услышал он вопрос Раньи, в котором слышалось волнение.

— Ничего, кроме тех пяти лет, что провела в приюте, — ответил сид Али. — Врачи говорят, что амнезия — это очень сложно. Память может вернуться в любую минуту, а может не вернуться никогда. На все воля Аллаха.

— Бедная девочка, — покачала головой Зулейка. — Надеюсь, Аллах будет милостив к ней.

— Как она была одета! — воскликнула Ранья, — Я сначала совершенно ее не узнала.

— Вот поэтому, как только Хадижа отдохнет, вы с ней отправитесь по магазинам, — входя в гостиную, сказал Саид, — Зулейка, я не знал, что ты говоришь по-французски.

— Я учила его в школе, — улыбнулась ему вторая жена.

— Хорошо, значит, ты сможешь помочь Хадиже, пока она не вспомнит португальский, — кивнул, улыбнувшись ей в ответ, Саид.

— Хабиби, — тут же соскочила с дивана Ранья, бросив ревнивый взгляд на женщину рядом, — тебе тоже надо отдохнуть, — обняла она мужа.

— Я должен съездить и проверить дела фирмы, — поцеловав ладонь жены, мягко отстранил ее Саид, — Но обещаю, я ненадолго. Дядя Али, вы останетесь?

— Я бы хотел поведать Мухаммеда и Латиффу, — вставая с кресла, ответил он. — И, скорее всего, останусь у них. Завтра должна прилететь Зорайде. Ей тяжело даются перелеты, особенно после последних известий, но она хочет увидеть Хадижу собственными глазами. Может, это поможет унять боль от потери Жади.

— Хорошо, — кивнул Саид, — Тогда нам пора.

— Ас-саля́му але́йкум, — попрощался Сид Али с женщинами.

— Уа-але́йкуму с-саля́м, дядя Али, — прозвучало в ответ.

* * *

Через два дня Хадижа с женами отца отправилась в торговый центр. Это был первый раз, когда она покидала особняк после своего прилета. Девушка была неприятно удивлена, узнав, что ей и женщинам можно покидать особняк только в сопровождении мужчин или с охраной, и то, что сейчас за ними двумя огромными тенями ходили охранники, неприятно щекотало нервы. У Хадижи возникало ощущение, что стоит ей сделать что-то не так, то ее тут же свяжут по рукам и ногам и, засунув в автомобиль, отправят обратно в особняк.

Несмотря на ее опасения, что в Рио вряд ли найдутся магазины с нужной одеждой, они меньше чем через час купили свободного покроя платья и юбки, а также блузки и кофты с длинным рукавом, скрывающие плечи и руки. Все это было спокойных пастельных оттенков, удивительно идущих ей. Кружась перед зеркалом в очередном новом наряде, Хадижа напоминала себе этакую фарфоровую статуэтку: легкую и изящную, — но от этого еще больше хотелось влезть в свои старые джинсы.

— Ну, все, осталось купить только платки, — улыбнулась ей Зулейка, обратившись на французском, — Но самые лучшие платки можно найти у Мохаммеда. Хадижа, тебе ведь уже нужен платок?

Сегодня вечером они собирались поехать в гости к дяде Мохаммеду. Девушка волновалась, чувствуя, что повторится сцена приезда, и все будут смотреть на нее, сравнивая с той девочкой, которой она была, и которую совершенно не помнила.

Девушка посмотрела на женщину, не сразу поняв ее вопроса, но потом, вспомнив, прочитанное об исламе в интернете, почувствовала, что краснеет.

— Я не знаю, хочу ли я носить платок, — пожала плечами она.

— Хорошо, обсудишь это со своим отцом, — став серьезной и откашлявшись, произнесла Зулейка.

Хадиже нравилась вторая жена отца, она относилась к девушке с симпатией. Что чувствовать к Ранье, она не знала. Женщина иногда так смотрела, что у Хадижи мурашки шли по спине, словно та ожидала какой-нибудь подлости от нее. А может, во всем был виноват языковой барьер.