Рисунок по памяти - Татьяна Воробьёва (2018)

За поеданием сладостей и чаепитием все немного расслабились. Мохамед и дядя Али начали обсуждать какие-то деловые вопросы. Ранья и Зулейка рассказывали Латиффе о Малике и Мунире, что сейчас остались дома с нянями, и говорили, какая она счастливая, что Аллах дал ей еще одного малыша. Женщина улыбалась, положив руку на свой уже слегка округлый живот:

— Да, мы с Мохамедом очень хотим второго сына. Особенно сейчас, когда Самира уже замужем, а Амин вот-вот уедет учиться в Сан-Пауло.

— Мне бы тоже хотелось родить Саиду еще одного ребенка, — улыбнулась Зулейка.

Ранья со злостью посмотрела на соперницу, но промолчала.

Хадижа наблюдала эту повседневную семейную жизнь, и она казалась ей странной и незнакомой. Девушке было жаль, что из-за языкового барьера она ничего не понимала, но сама атмосфера дома и семьи заставляли чувствовать себя спокойнее. Ее действительно здесь любили и скучали, и от этого становилось теплее на душе.

— Мне очень жаль, что так произошло с твоей матерью, — тихо произнесла Зорайде, подсевшая рядом. — Она была мне как дочь. Да простит ее Аллах, — тихо проговорила она.

Хадижа ничего не поняла из слов женщины, но видя слезы в ее глазах и слыша печаль в голосе, накрыла ее ладонь своей, и грустно улыбнулась, глубоко вздыхая.

Звук открывающейся двери заставил всех посмотреть на вошедших в дом.

— Самира! Амин! — встала им на встречу Латиффа. — Хадижа приехала в гости.

Но они и сами уже увидели девушку, смотревшую на них с интересом. Самира была одета почти как сама Хадижа, и, что бросилось девушке в глаза, на ней не было платка. Амин же был на две головы выше, симпатичным молодым парнем, с добродушным и по-детски искренним выражением лица.

— Ты так изменилась, — проговорил Амин, рассматривая кузину с ног до головы.

— Подросла, — рассмеялась Самира, первая решаясь обнять сестру.

Хадижа приняла объятья сестры и брата. С ними было легче, ведь они были почти одного с ней возраста, и это стирало какую-то невидимую границу между ними.

— Мы же хотели показать Хадиже платки, — вспомнил Мохамед. — Пойдемте, может быть, и Самира, наконец, одумается и наденет платок.

Та лишь устало вздохнула. Было видно, что этот разговор звучит в этом доме не первый раз. Мохамед поднялся первый, за ним последовали Латиффа, Зорайде, Самира и сама Хадижа.

Мужчина открыл дверь в просторное помещение. Включился свет, и Хадижа поняла, что оказалась среди множества рулонов самой разнообразной материи, в воздухе витал запах различных пряностей и цветов.

— Сюда, — позвала девушку Латиффа, увидев, что та замерла у входа.

Хадижа последовала за женщиной. Она остановилась возле большого стеллажа с множеством вешалок с разноцветным водопадом платков. Здесь были и расшитые золотыми нитями, и с узорами; яркие и пастельные; напоминающие облако и водную гладь.

— Вот, — широким жестом указал Мохамед на платки, — Выбирай любые!

Девушка растерянно смотрела на все разнообразие. Она совершенно не знала, чего ей хотелось. А точнее, не хотелось ничего, но отказываться, вот так просто, не поворачивался язык. Она провела ладонью по платкам, почувствовав, как ткань скользит по пальцам.

— Вот такой, — подошла к Хадиже Латиффа, протягивая ей платок нежно-голубого цвета. — Похожий был у твоей матери.

Девушка взяла его и застыла, не зная, что делать дальше.

— Давай помогу завязать, — без слов поняв заминку девушки, улыбнулась ей женщина.

Латиффа точными движениями красиво повязала платок и развернула племянницу к большому зеркалу, стоящему неподалеку.