Рисунок по памяти - Татьяна Воробьёва (2018)

— Вот и хорошо, — он поцеловал кисть её руки, — Думаю, со всеми нюансами ты разберёшься без меня, — сказал мужчина, заставляя Хадижу снова залиться краской, прекрасно понимающую, о чем он, — А теперь, как бы мне этого не хотелось, пора вставать и завтракать, а может и обедать, — взглянув на часы, произнёс Зейн.

Он встал с постели, подхватывая Хадижу на руки, а та успела только вскрикнуть от неожиданности, обхватив шею мужа руками.

— Мне звонил отец, — рассказала Хадижа, когда они уже сидели за столом.

— И?

— Я сказала, что все хорошо и пообещала звонить чаще, но…

— Но? — Зейн подался чуть вперед.

— Не знаю, не могу толком объяснить, просто что-то в его голосе… — покачала головой Хадижа, — Через неделю у нас небольшие каникулы в Академии, думаю, стоит поехать в Рио.

— Это хорошая мысль, — улыбнулся Зейн, — Я позабочусь о билетах.

— Спасибо, — ответила на улыбку Хадижа и почувствовала новую волну тепла, бегущую по телу.

Пожалуй, сейчас она, наконец, поняла эту ванильную фразу про «бабочек в животе» и «крылья за спиной» — именно так она себя и чувствовала, способной летать, и с щекочущим, пьянящим ощущением внизу живота от одного взгляда на любимого.

— Зейн, а что делать с квартирой? — после недолгого молчания спросила Хадижа, понимая, что некоторые вещи, необходимые ей ежедневно, остались там.

— Квартира твоя, и ты можешь в ней жить, если хочешь, — осторожно ответил Зейн.

Он надеялся, вернее, даже был уверен, что после этой ночи Хадижа останется с ним, но отнимать у нее права выбора он не собирался.

— Нет, я хотела бы остаться в здесь, — девушка осмотрела обстановку и улыбнулась, — Я скучала по нашему замку, но там мои вещи, да и иногда тратить два часа на дорогу после дня рисования, когда хочется просто лечь и уснуть… не очень.

— Согласен, — кивнул Зейн; перед открытием он и сам несколько ночей провел в кабинете в своём клуба, при том зная, что дома его не ждёт никто, кроме прислуги, — Только звони, если решишь там остаться.

— Конечно, — кивнула Хадижа. — Тогда надо съездить сегодня в квартиру, раз учебу я пропустила.

Мысль о том, что она прогуляла занятия и теперь придётся объясняться перед мсье Мельером, неприятно кольнула, но не слишком взволновала девушку. Возможно, это было пресловутое воздействие эндорфина — гормона счастья, но Хадижа, обычно, очень серьезно относящая к учебе, сейчас была уверена, что сумеет все уладить. Все-таки… один прогул не катастрофа — другие студенты, к примеру, тот же Луи, позволяют себе намного больше вольностей.

— Я тебя подвезу. Мне нужно в клуб, проверить как прошло открытие.

— Надеюсь, наше вчерашнее исчезновение несильно бросилось в глаза, — покачала головой Хадижа.

— Не важно, — ответил Зейн, — Мне нет до других дела.

* * *

Зейн высадил Хадижу из машины возле квартиры, попросив позвонить, как только она закончит все свои дела. До того они минут десять, словно подростки, сидели в машине и целовались в невозможности оторваться друг от друга, пока какой-то нетерпеливый водитель позади не стал яростно жать на гудок.

Хадижа вошла в квартиру. После дня, проведённого с Зейном, пустота и одиночество неприятно давили, а не успокаивали, как обычно. Девушка подошла к шкафу, вытаскивая оттуда рюкзак и тубус; когда всё необходимое было собрано, она подошла к мольберту, на котором стояла неоконченная работа. Откинув ткань, Хадижа судорожно выдохнула. С холста на нее смотрела недорисованная танцовщица. Художница скользила взглядом по рисунку, ей показалось, что во взгляде женщины, в которой без труда угадывались черты матери, была грусть. События, которые Хадижа вспомнила после последней «вспышки», заставили поморщиться, но больше не били наотмашь. Холодный взгляд отца, за которым угадывался океан боли, и заплаканное лицо матери встали перед глазами. Девушка дотронулась кончиками пальцев неровных мазков, когда кисть в её руке дрогнула.