Рисунок по памяти - Татьяна Воробьёва (2018)

Младший брат, в отличие от его матери, девушке нравился. Добрый и совершенно светлый ребенок. Хадиже казалось, что мальчик совершенно не умеет ни обижаться, ни злиться. Она даже не помнила, чтобы он капризничал. Девушке нравилось играть с ним или что-то рассказывать ему. Он искренне был рад, что у него нашлась старшая сестра, и при любых удобных случаях звал ее играть.

Вот и сейчас, увидев, что Хадижа занята, он несколько сник.

— Можешь посмотреть, как я рисую, если тебе интересно, — повернулась она к брату.

— Хорошо, — согласился Мунир, присаживаясь на кровать. — А что ты рисуешь? — спросил он.

— Девушку, которая танцует.

— Моя мама очень красиво танцует.

Через пятнадцать минут Мунир несколько заскучал, наблюдая, как мазки медленно ложатся на холст. Хадижа улыбнулась и, подойдя к полке, вытащила одну из красочных книг, посвящённых различным художникам и направлениям живописи.

— Вот, посмотри, тут очень много красивых картинок, — положила она книжку перед Муниром.

Мальчик листал гладкие страницы, на которых были репродукции известных на весь мир полотен. Хадижа, тем временем, вернулась к холсту. Прошло минут пятнадцать, как в дверь снова постучали, и не дожидаясь разрешения, в комнату вошла Ранья.

— Мунир, дорогой, вот ты где, — улыбнулась женщина и тут же, когда ее взгляд упал на книгу, на лице отразился ужас. — Мунир, кто дал тебе эту гадость?!

Она схватила мальчика на руки, словно он сидел возле ядовитой змеи. Хадижа обернулась, не понимая, что произошло.

— Ты дала эту гадость Муниру?! — тут же накинулась на девушку Ранья.

— Прости, что? — Все еще не понимая причину такой реакции, хозяйка комнаты нахмурилась.

— Вот это, — женщина ткнула пальцем в книгу. — Ты хочешь, чтобы мой сын отправился в ад?! И почему у тебя самой такие книги! Харам! Распутница! Я все расскажу Саиду!

Книга была раскрыта на страницах о ренессансе. Изображение картин Тициана и Боттичелли.

— Это просто картины. Признанные во всем мире шедевры. В них нет ничего плохого, — пыталась хоть как-то оправдаться совершенно растерянная и напуганная такой реакцией женщины Хадижа.

— Лара Ранья, что-то случилось? — послышался голос служанки, видимо, прибежавшей на крики.

— Возьми его, — отдав Мунира, напуганного руганью не меньше Хадижи, в руки прислуги, Ранья резко повернулась к постели и схватила книгу. — А это надо выкинуть, а еще лучше сжечь.

Первые секунды Хадижа даже не поняла, что произошло, и насколько Ранья серьезна. Сжечь ее книгу? Подарок Жака на день рождения? Подарок, на который он копил целых полгода?! Злость стала закипать в крови, мешая нормально вздохнуть. Девушка выбежала вслед за женщиной.

— Стой!

Ранья обернулась, чуть замешкавшись, что позволило Хадиже нагнать ее и вцепиться в книгу.

— Отпусти, — зло прошипела она. — Это моя книга, и не тебе решать, что с ней делать.

— Нет! Я не могу допустить, чтобы ты распространяла харам под этой крышей. Это Саид не хочет видеть, какая ты. Никогда не видел, — в том же тоне ответила ей женщина, — Ты такая же одалиска, как твоя мать. И закончишь так же, как и она.

Хадижа вздрогнула от этих жестоких слов. Перед глазами возникла красная пелена. Быстрей, чем успела подумать, девушка залепила первой жене своего отца звонкую пощечину. Ранья схватилась за щеку, смотря на девушку расширенными от удивления глазами. Воспользовавшись моментом, та вырвала книгу из рук Раньи и скрылась за дверью своей комнаты.

— Ах ты, одалиска! Да сократит Аллах твои дни! — крики и громкий стук в дверь, с попытками открыть ее, словно вернули Хадижу во времена приюта.

Она навалилась всем телом на дверь, не давая открыть, и закрыла глаза. Ладонь горела, и девушка с ужасом думала, что скажет ее отец, когда Ранья донесет на нее.

— Саид отправит тебя в Фес, к дяде Абдулу! Вот он научит тебя уму-разуму! — словно прочитав мысли девушки, прокричала Ранья из-за двери.