Рисунок по памяти - Татьяна Воробьёва (2018)

— Я тоже не слишком правильная невеста, — улыбнулась она в ответ, — Не умею готовить баранину и сладости, а больше тяготею к краскам и кистям, чем к золотым украшениям.

Они оба рассмеялись, представляя реакцию более приверженных к старым традициям родственников. А потом пришел Саид, и Хадижа поспешила ретироваться под недовольным взглядом отца, посмотревшего так, словно они с Зейном тут целовались, а не мило беседовали, при чем даже не стоя рядом.

Во-второй раз, примерно через неделю, автомобиль Зейна неожиданно появился возле ворот её школы.

— Твоему отцу пришлось уехать на деловую встречу, и я вызвался отвезти тебя домой, — объяснил Зейн свое появления, когда Хадижа несмело подошла к машине, — Садись.

Девушка послушно села в салон. Ее снова окутал запах дорогого автомобиля, к которому теперь примешивались нотки парфюма хозяина машины. Хадижа почувствовала, как от кончиков пальцев вверх пошли мурашки, а щеки предательски зарделись только от одной мысли, что Зейн рядом, и они наедине. Обозвав себя дурочкой, девушка дрогнувшими руками пристегнула ремень, и машина тут же, легко тронулась с места.

— Как школа? — после нескольких минут молчания начал разговор Зейн.

— Скоро экзамены, — пожалуй именно этими двумя словами можно было описать всю ту суматоху, что царила в школе, в равной степени, как среди учителей, так и среди учеников.

— Готова? — последовал следующий вопрос.

— Вроде, — пожала плечами Хадижа, — Экзамен — это всегда некая доля везения. Какой билет выпадет, в каком настроении придёт преподаватель.

— Ты права, — кивнул Зейн. — А куда думаешь поступать?

Хадижа посмотрела на Зейна с удивлением. Ее несбыточной мечтой было поступить в Художественную академию в Париже, но в связи с последними событиями она боялась заикнуться даже о художественном факультете в ближайшем колледже. Зейн продолжал смотреть то на трассу, то на девушку, ожидая ответа, и Хадижа решилась. Она рассказала о своей детской мечте стать известной художницей, которая переросла с возрастом в реальную цель.

— Мы с Жаком даже подали заявки с примерами работ, — закончила она свой рассказ, — только теперь я не Зои и не живу в приюте в Бордо.

Сказано все это было таким тоном, словно Хадижа скучает по своей прежней жизни. Отчасти это так и было. Да, она не знала ни своего настоящего имени, у нее не было семьи, но кроме одиночества, была и некая свобода: самой решать, что и когда делать и как дальше жить. Она отвечала только перед самой собой. Теперь же у нее была семья. Семья, которая требовала от нее определённого поведения и возлагала определённые надежды.

Видя, что девушка помрачнела и, отвернувшись, изучает вид за окном, Зейн глубоко вздохнул. Да, непростая ему досталась невеста. Даже западное мышление здесь было ни при чём. Зейн встречался со многими женщинами, среди которых были и те, для которых смуглый египтянин был экзотикой, как и для него светловолосые красавицы. И все они были просты в своих мечтах, желаниях, впрочем, ни мыслями, ни мечтами не одной из своих любовниц мужчина особо не интересовался: ему было достаточно их красоты, а им — его восторженных речей и страстного тела.

Только с Жади все было иначе, но по сравнению с дочерью, она тоже была проста. Она лишь хотела счастья, извечного женского счастья быть рядом с любимым мужчиной. Чего же хочет Хадижа Зейн угадать не мог, но он умел слушать.

— Хадижа, — позвал он девушку.

Она посмотрела на Зейна с небольшим удивлением, словно не ожидала его здесь увидеть, настолько погрузилась в свои воспоминания.

— Пожалуйста, обернись и возьми с заднего сидения коробку, — улыбнулся Зейн.