Гнев и радость - Дженнифер Блейк (1994)

После долгого размышления он проговорил:

— Я не умею прыгать на доске по волнам.

— А сейчас ты тренируешься? — как будто удивленно спросила она.

— Здесь нет океана, — серьезно возразил он.

— Ты прав. Но я полагаю, что тренироваться можно и без воды.

Он отрицательно покачал головой и сказал:

— Я также не умею играть роли.

— Тут ты как раз можешь ошибиться, но я приму твои слова как самокритику.

— Прими, — проговорил он упавшим голосом.

Она подошла к нему ближе, чтобы увидеть его лицо. Неужели он так напился?..

— Тебе и не нужно играть роль.

— Тебе нравятся актеры и серфингисты.

Она на секунду прищурилась. Отчасти из-за того, что почувствовала грусть в его голосе. Джулия постаралась ответить шутливо, так как не видела иного способа отреагировать на это утверждение:

— Это недостаток, признаю.

— И еще ребята из Лос-Анджелеса. Солнечные очки и солнечная мазь. Бэль Эр и Родео-драйв.

— Да, пожалуй, — согласилась она, чувствуя, что заинтригована.

— Продюсеры. И эсс… эстеты.

Как странно он произнес это слово… Может, он хотел сказать что-то другое?.. Так или иначе, похоже, он шутит, на его губах заиграла улыбка, прежде чем он продолжил:

— Все это не я. А о фильмах я знаю только то, как их смотреть.

— Ты себя недооцениваешь, — сказала она.

Он серьезно взглянул на нее, словно заподозрил в ее словах больше смысла, чем в них на самом деле было. Он тихо проговорил:

— Я также не Жан-Пьер.

— С этим я согласна.

— А ты не его Доротея.

Он со значением назвал имя, как будто хотел этим обратить на него ее внимание. У него не получилось, но Джулия, захотев выяснить, что он имеет в виду, спросила:

— Почему?

— Все, что им известно о жизни — это как ненавидеть и как притворяться, что любишь. Для свадьбы этого недостаточно.

— Надеюсь. — Она все еще не могла понять его, хотя в одной вещи уже не сомневалась. За его внешней силой скрывалась уязвимость, о которой она раньше и не подозревала.

— Я не крыса, — проговорил он.

Она мягко проговорила в ответ:

— Может, ты болотная крыса?

Он покачал головой:

— Нет.

— Кто же ты?

— Человек. Обыкновенный человек.

Он отпустил колонну и спрыгнул вниз, приземлившись на босые ноги с громким шлепком. Поморщившись, он присел на колени и схватился одной рукой за перевязанное плечо, другой за голову. В этом положении он медленно выпрямился. Покачавшись немного из стороны в сторону, он облокотился на перила. На лице у него было такое выражение, как будто он испытывал непереносимую боль.

Она быстро приблизилась к нему, обняла за талию и оторвала его больную спину от перил. Ее голос на этот раз был резок:

— Не надо было столько пить.

Он нагнул голову к ее плечу и тихо засмеялся.

— Нельзя никогда смешивать перкодан и «Джек Дэниел».

— А вы смешивали? — Джулия облегченно вздохнула — она не ожидала от него злоупотребления, но даже малая комбинация виски и болеутоляющего могла оказаться смертельной. — Надо было раньше об этом знать.

— Булл настаивал на «Джеке Дэниеле».

— Зачем ему это надо было?

Он вновь хохотнул. Теплое дуновение коснулось соска ее груди под тонким халатом, и он отвердел.

— Выспрашивал о моих намерениях. В таких словах!..

— Шутишь? — раздраженно спросила Джулия. Затем почти непроизвольно прибавила: — Ну и что ты сказал ему?

— Сказал: «Тебя интересует — хорошие или плохие?»

— Очень смешно. И все?

— Сказал, что это не его дело. Что мне это не нравится. Ему тоже не понравилось, и он заказал еще по стакану.

— Но ты, надеюсь, не раскис?

— М-м-м… — Он переменил позу и положил свои руки ей на талию. — Приятно.