Научи меня плохому - Екатерина Риз

— На то, что тебя приворожили.

Андрей помолчал, обдумывая, затем фыркнул.

— Чего?

Рома тоже веселился, руками развёл.

— Вот так вот. Ленка ей наговорила ужасов таких, что тебе, явно, что-то подмешали, соблазнили и женили в итоге, как теленка бездумного, под гипнозом. — Не выдержал и рассмеялся.

— Ересь какая-то.

— Побочные стороны городской жизни. Ничего святого ни у кого не осталось, ни во что не верим, кроме как в деньги и власть, и самые слабохарактерные и поддающиеся внушению пошли в обратном направлении — к колдунам, ведьмам и знахаркам.

Андрей головой качнул в удивлении.

— А ты ей чего сказал?

— А что я мог сказать? Она настроена решительно, собирается Катерину на чистую воду выводить. Единственный совет, Палыч, теперь при Кире ешь и пей осторожно, а то она тебе ещё какой-нибудь отворот подсыпет.

— Вот ты успокоил.

— А разве нет? Всё возвращается на круги своя — Кира ждёт, любит и верит. Разве ты не этого хотел?

Андрей отвернулся к окну.

— Не уверен, — проговорил он негромко.

С Кирой он столкнулся позже, у Милко. Зашёл к тому узнать, как продвигается работа над новыми эскизами, а Воропаева там. Увидела его и замерла, не спуская с него глаз. Вспомнив о колдунах и знахарках, о которых Ромка совсем недавно говорил, Андрей невольно занервничал под её взглядом, и наотрез отказался от чая, который Ольга Вячеславовна предложила.

— Я ненадолго, — сказал он. — Что с коллекцией?

— Он про коллекцию вспомнил, — умилился Милко, при этом гневно сверкнув глазами. — На прошлой неделе он о ней не вспоминал, и обо мне не вспоминал. Ему ведь некогда было! Он женился! А сегодня вспомнил!

Андрей оглядел манекенов, на которых были прикинуты новые модели.

— Милко, что ты возмущаешься? Может и у меня быть личная жизнь?

— У тебя её слишком много, — заверили его с заметным от раздражения акцентом. — Было бы меньше, было бы больше работы.

— Ух ты, — качнул Жданов головой. — Какие выводы, почти судьбоносные.

— Может, всё-таки выпьешь чаю? У Милко есть печенье, ему принесли… домашнее.

Андрей повернулся к Кире, её желание напоить и накормить его, настораживало, хотя он и понимал, насколько всё это глупо. Или дело было не в ведьмах и приворотах, а в том, что Кира снова его простить надумала? Даже после такого? Это было удивительно и даже ненормально, хотя Малиновский и говорил, что ему радоваться этому надо.

— Нет, не хочу. Спасибо. Мы обедать ездили недавно. — Поспешил перевести разговор на другую тему. — Милко, кто тебя печеньем домашним балует?

— Тебе действительно интересно? — Гений окинул его критическим взглядом, и Жданов рассмеялся.

— Нет.

— Вот этому я не удивляюсь.

Занавеска отдёрнулась, весьма решительно, но Катино лицо никакой решимости не выражало. Видимо, она не рассчитывала увидеть здесь столько людей, Киру приметила сразу, тихо поздоровалась, с кем не виделась, и попросила:

— Андрей, мне надо тебе сказать…

— Да, пойдём.

Они вышли вместе, Катя ещё оглянулась через плечо, словно за ними из-за занавесок кто-то подглядывать мог, и негромко заговорила:

— Хочу съездить к родителям.

— Поезжай.

— Ты не поедешь?

— Нет. Придётся тебе что-нибудь придумать. Уж постарайся.

Она руки сцепила, явно была не обрадована его ответом, но кивнула.

— Хорошо. Я вернусь часам к восьми.

Жданов кивнул вполне равнодушно, и на часы посмотрел. Катя разозлилась, развернулась на каблуках и ушла, а Андрей хмыкнул ей вслед. Какие мы нежные.

— Так что?

— Что?