Телохранитель - Мэгги Дэвис

Франческа отметила про себя обеспокоенное выражение его лица, спутанные черные волосы, темные глаза, напряженные и внимательные. Потом взгляд спустился на его тело — широкую грудь, мускулистый подобранный живот, узкие бедра, с которых съехали несколько вниз пижамные штаны. Ей показалось, что его высокое стройное тело заполняет собой всю комнату.

Снова закружилась голова, и Франческа на секунду закрыла глаза. Ну почему проснулся именно Джон Тартл? Если уж кому-то и суждено было проснуться, она бы предпочла, чтобы это оказалась Дороти.

— У меня ужасно болит голова, — простонала Франческа.

На ней была надета только черная ночная сорочка, короткая и почти прозрачная, но ее не беспокоила реакция Джона Тартла на почти неприкрытую наготу; все мысли затмевала страшная головная боль.

— Что случилось? — спросил он весьма равнодушно.

Франческа обратила внимание на завитки черных волос у него на груди. От его тела почему-то исходила какая-то опасность, даже полуобнаженное, оно было собранно и по-кошачьи напряжено. Она прижала пальцы к вискам.

— Как вы думаете, может, это оттого, что я переутомила глаза? — тоскливо спросила она. — Слишком много спектаклей мы пересмотрели на Бродвее. Я уже начала чувствовать, что слепну, сидя там вечер за вечером в темноте и глядя на освещенную сцену.

Она привалилась к стене и закрыла лицо руками.

— Вряд ли я серьезно больна. Просто здорово устала.

Джон Тартл прислонился к дверному косяку и внимательно смотрел на нее. Его взгляд не отрывался от ее лица, и она поняла, что он старается не смотреть на ее обнаженное тело, просвечивающее сквозь ночную сорочку. Но сейчас ей было не до этого.

— Почему вы ничего не примете? — спросил он. — Разве у вас нет при себе никаких таблеток? Чего-нибудь болеутоляющего, что поможет в этом случае?

— Таблеток? — Франческу охватило раздражение. — Да если бы у меня был с собой хотя бы аспирин, разве я разыскивала бы чашку чаю в половине третьего утра?

Она инстинктивно отклонилась назад, когда он внезапно схватил ее за руку. Его темные глаза буквально впились в нее. Франческа никогда не видела его в таком состоянии, еще ни разу он не терял своей невозмутимости.

— Когда вы почувствовали головную боль? — Его голос болезненным эхом отдавался в ее ушах.

Франческа, удивленная таким вопросом, ответила:

— Пару дней назад. Неужели я больна? Мне кажется, это просто реакция на большой город.

Джон Тартл спросил:

— Вы не будете возражать, если я взгляну на ваши вещи?

И, не дожидаясь ответа, потащил Франческу за руку через гостиную по направлению к ее спальне. Света в комнатах не было, и Франческа то и дело натыкалась на мебель, но он не обращал на это никакого внимания. Она не могла понять, что произошло с Джоном Тартлом. Было похоже, что он внезапно сошел с ума.

Он включил верхний свет в ее спальне, но не задержался там, а проследовал через гардеробную в ванную комнату.

— Что вам здесь надо? — спросила у него Франческа, вздрогнув от ударившего ей по глазам яркого света.

— Пытаюсь найти причину ваших страданий, — угрюмо ответил он.

Несмотря на непрекращающуюся головную боль, Франческа удивленно взглянула на него. Теперь у нее не было никаких сомнений в том, что он сошел с ума. Не хватало только, чтобы он впал в буйство — что ей делать тогда? Она обессиленно опустилась на край ванны, ощутив холод металла сквозь тонкую ткань сорочки.

В аптечке на стене оказалась только жидкость для снятия лака и пачка лейкопластыря — никаких лекарств, как она ему и сказала. Джон опять схватил ее за руку и потащил в гардеробную, к туалетному столику, где принялся брать один за другим и разглядывать флаконы и баночки.

— А где остальное? — уперся в нее взгляд его черных глаз.

— Что остальное?