И тогда ты умрешь - Айрис Джоансен

– После этих случаев его жизнь повернулась к лучшему, – продолжил Кальдак. – Месяц спустя умер его брат Доминго, и Эстебан занял его кровать. А после смерти старшей сестры им уже почти хватало еды.

– Отчего они умерли?

– Пищевое отравление.

– Знаешь, такое впечатление, что это Эстебан постарался, – негромко сказала Бесс.

– Не исключено. Правда, наша сеньора Дамирес говорит, что в тех социальных слоях пищевые отравления – вовсе не редкость. Когда ребенок голоден, он тащит в рот все, что под руку попадется. – Кальдак помолчал. – Но, как бы то ни было, он наверняка сообразил, насколько выгоднее быть единственным ребенком.

– Что, потом еще кто-то умер?

– За пять лет умерли еще три сестры и четверо братьев.

– Причина?

– Трое отравились, двое утонули, и двоих зарезали на улице.

– И это не вызвало подозрений?

– По правде говоря, нет. Сеньора Дамирес вообще восхищается Эстебаном. Говорит, что это был очень учтивый, старательный, работящий ребенок. Почти не пропускал школу – случай для тех кварталов исключительный. Он сам пробил себе дорогу в жизни. В шестнадцать лет пошел в армию… В общем, гордость своего района.

– А родители его живы? – продолжала допрос Бесс.

– Отец погиб во время землетрясения, когда Эстебану было двенадцать. Мать тогда же получила тяжелые повреждения и прожила после этого всего три года.

– Значит, кроме Эстебана, осталось двое?

– Нет, последний брат умер восемь лет назад. Сестра Мария пять лет назад вышла замуж за генерала Педро Карминдара. Сейчас ей двадцать один год, а ему шестьдесят девять. Их, кстати, познакомил Эстебан – он служил под началом Карминдара.

– И что говорит сестра?

– Она отказывается о нем говорить. Напуганный кролик.

– Наверное, потому она и жива до сих пор, – заметила Бесс.

– А ее нельзя как-нибудь использовать? – поинтересовался Йел.

– Не вижу зацепок. А кроме того, – добавил Кальдак, – несправедливо было бы подвергать ее смертельной опасности.

– Ого, я слышу голос милосердия! Ты, Кальдак, становишься сентиментальным. – Йел подмигнул Бесс. – Теперь не удивляюсь, что его некогда устрашающий взор вас не пугает. Он становится сентиментальным.

– Я бы так не сказала, – отчеканила Бесс. – Ну, кажется, мы обо всем поговорили? Можно идти варить кофе?

Йел торжественно поднял руку.

– Официально заявляю: у меня все.

Бесс наконец отправилась на кухню, а перед глазами ее стояла страшная картина. Крысы вгрызаются в живую плоть… Жуть! Но еще страшнее, когда из-за крыс маленький мальчик убивает брата. Причина – и следствие.

Так рождаются чудовища.

– Она как будто отлично держится. – Йел кивнул на закрытую дверь кухни. – Крепкая дама?

– Временами, – ответил Кальдак. – Во всяком случае, она умеет бороться за жизнь.

– Боюсь, в Новом Орлеане ей недолго придется бороться.

– Она не уедет.

– Насколько я понимаю, ты решил помериться силами с Рамсеем?

– Черт возьми, я не позволю поступить с ней как с бессловесной скотиной! – горячо воскликнул Кальдак. – Она такого не заслуживает.

Йел тихо присвистнул.

– Тогда не завидую тебе. Рамсей так просто не отступит.

– Думаешь, я не понимаю? Рамсей не менее опасен, чем Де Сальмо. Именно поэтому я попросил тебя приехать. Мне… Возможно, мне придется отлучиться. А ей нужна защита.

– Рамсей мог бы обеспечить ей охрану.

– Я не уверен, что Рамсей сделает все должным образом. Его волнуют только образцы крови. А тебе я верю.

Йел покачал головой.

– Меня прислали сюда не за этим. У меня есть задание.

– Твое задание – Эстебан. А он может объявиться здесь.

– А может и не объявиться.