Теперь ты ее видишь - Линда Ховард

Беспокойство заставило ее подняться. Медленно и неуверенно она поплелась в студию. Необходимо взглянуть на картину, и немедленно. Каждая секунда на счету. Ричард полагал, что Суини рисует после того, как свершился факт, но в глубине души она сомневалась в этом. Ужасные сомнения и вынудили ее передвигать ноги, хотя они и казались чужими и ступали не совсем туда, куда надо. Пошатываясь, Суини прошла по комнате. Она морщилась от усилий, которыми давался каждый шаг, и мучительной боли, уже зарождавшейся в глубине тела.

Оказавшись перед картиной, Суини тут же пожалела о том, что пришла в студию. Она стояла перед мольбертом, чувствуя, как в ушах шумит кровь. Девушка дрожала так сильно, что, опасаясь прикусить язык, стиснула зубы.

Кандра!

Суини смотрела на холст, пока не заболели глаза. В душе ее брезжила смутная надежда, что черты лица на портрете вдруг изменятся сами собой и перед ней окажется другой человек. Нет, наверное, она ошиблась. В последние дни Кандра занимала такое важное место в мыслях Суини, что она, вероятно, невольно придала жертве отдаленное сходство с ней.

Но нет. Лицо было выписано со скрупулезной четкостью, в фотографической манере Герхарда Рихтера. Суини отлично знала, что она очень, очень хороший портретист.

Кандра!

О Господи!

У нее не было телефона Кандры. Скорее всего это секретная информация — Кандра как-то, упомянула о том, что никогда не публиковала свой номер. Салон? Кандра должна быть в салоне, и Суини знала его номер.

Она потащилась в гостиную к радиотелефону. В трубке послышались длинные гудки, и наконец зазвучал голос автоответчика. Раздосадованная, Суини дала отбой. Руки так тряслись, что девушка уронила аппарат, и, когда наклонилась, чтобы поднять его, ее внезапно оставили силы, и она распласталась на полу.

Суини повалилась прямо на трубку, и жесткий угол пластикового корпуса впился ей в ребра. Постанывая, она все же умудрилась сесть, положила аппарат на колени и набрала номер Ричарда.

Ответила одна из помощниц Ричарда, но необычно приглушенным голосом.

— Это С-суини… Ричард на месте?

— Прошу прощения, мисс Суини, но его сегодня не будет. — Женщина поколебалась и добавила:

— Миссис Уорт… Кандра… ее убили.

— О Господи!.. — застонала Суини, едва сдерживая рыдания.

— Горничная обнаружила… тело, когда пришла в квартиру. Господин Уорт сейчас в полиции.

Суини вдруг поняла, что плачет. Сглотнув, она попросила осипшим голосом:

— П-передайте Ричарду, что я з-звонила.

— Обязательно, мисс Суини. При первой возможности.

Итак, Ричард прав: она ничем не может помочь, ничего не в силах предотвратить. Всхлипывая, Суини подтянула колени к груди и уткнулась в них лицом. Какой смысл в ее способностях, если она не способна извлечь пользу из тех кошмаров, которые рисует? К чему эти страшные приступы озноба, если она не в силах помешать убийствам? Должно же быть какое-то воздаяние за эту мучительную боль.

Внезапно взбунтовались мышцы ног, слишком долго находившиеся в напряженном состоянии. Их скрутила такая свирепая судорога, что Суини закричала от боли. Тяжело дыша и глотая слезы, она уперлась кулаками в бедра и начала разминать их, спускаясь к коленям и надеясь, что мышцы расслабятся. Девушка повторяла эти движения вновь и вновь, однако мышцы, казалось, тут же стягивались узлами.

Однажды она видела, как тренер футбольной команды массировал сведенную судорогой икру игрока, совершая обеими руками возвратно-поступательные движения. Суини задержала дыхание, собралась с силами и, положив руки на левое бедро, почувствовала под ладонями тугие узлы мышц. Постанывая от боли, она начала энергично растирать бедро, и через несколько секунд боль стала утихать, по крайней мере в этой ноге.