Слушая его, Марк Частин думал о том, что, наверное, у каждого человека, особенно мужчины, за жизнь набирается определенное количество шрамов: детские шрамы от падений во время игр, шрамы, полученные на войне или в драке, шрамы от хирургических операций… Вот и у этого мертвого парня, лежащего на столе, их было немало. Вот только помогут ли они установить личность убитого?

Надежду на опознание застреленного бродяги вселяли татуировка и то обстоятельство, что он, судя по всему, раньше был военным. Это существенно сужало круг поисков.

Как Марк и предполагал, в утренних газетах и телевизионных новостях ведущие сообщали об убийстве, с энтузиазмом вещали о массированном наступлении преступных элементов на город. Показатели статистики опять были испорчены, и местным властям ничего не оставалось, как призывать граждан к спокойствию и убеждать отдыхающих в городе туристов, что это убийство — чистой воды случайность, незначительная разборка между бездомными бродягами за место на свалке.

«Наш город безопасен для отдыхающих, мы делаем все, чтобы вам у нас было хорошо и комфортно! Случившееся — мелочь, досадное недоразумение!»— упорно твердили местные власти.

Марк Частин строил различные предположения, касающиеся установления личности убитого, и с безразличным видом взирал на вскрытие, при котором присутствовал. На него уже давно не производила должного впечатления эта малоприятная, но столь необходимая для расследования процедура. Он не первый год работал в полиции, на многое насмотрелся, и вид тела, которое бесстрастно вскрывает судмедэксперт, попутно записывая различные данные и диктуя ассистенту, не приводил его в ужас или трепет.

Итак, тело, лежащее на столе, ничем особенным не выделялось. Обычный труп мужчины средних лет. Маленькая дырка во лбу, застрявшая пуля в головном мозге… Где, когда и как — это сомнений не вызывало. Кто и почему? Вот тайна, которую Марку Частину предстояло раскрыть.

К большому сожалению детектива, четыре молодые девушки-туристки, обнаружившие тело, никаких новых ценных сведений сообщить не смогли. Никто ничего не видел, во время убийства ни один человек не проходил рядом, выстрелов не слышали.

Одежда убитого тоже особого интереса для следствия не представляла, если не считать маленькой находки, сделанной при обыске. В заднем кармане брюк бродяги Марк Частин нашел золотое обручальное кольцо — хоть какая-то улика, на основании которой можно выстроить дополнительную версию.

Откуда у бездомного обручальное кольцо? Он мог быть когда-то женат и носил с собой кольцо в память о прошлой жизни. Он может и по сей день считаться женатым. Не исключен вариант, что бродяга просто украл кольцо и носил с собой, чтобы при необходимости сдать в ломбард.

— Частин, ну что ты тут стоишь и действуешь мне на нервы? — беззлобно произнес врач, держа в руках маленький микрофон, в который он наговаривал данные о вскрытии трупа и которые записывались на кассету. — Что еще ты хочешь обнаружить у этого бродяги?

Врач-патологоанатом был немолодым, вечно занятым, нетерпеливым, куда-то торопящимся человеком и не любил, когда детективы, как он выражался, «стояли у него над душой».

— Мне интересно все, что вы сможете сказать об убитом! — ответил Марк.

— Все, что мог, я уже сказал, и ты это слышал! — парировал врач. — Обычный труп, ничего интересного.

— Для вас все трупы обычные, — усмехнулся Марк Частин, — а мне предстоит раскрыть это дело!

— Ладно, не бурчи, постараемся все сделать в лучшем виде, — сказал врач и сделал очередной надрез на теле убитого.

Детектив безразлично взирал на манипуляции патологоанатома с трупом и думал о том, как скоро ему удастся получить сведения об убитом бродяге. Если, конечно, по слепку зубов и рентгеновским снимкам сумеют произвести идентификацию.

Через некоторое время врач закончил вскрытие, вымыл руки и обратился к Марку: