Две женщины и мужчина - Кей Хупер

— Почему? — удивленно спросила Фейт.

— Потому что я уже давно знала, что должно со мной случиться.

— И не могла ничего изменить?

— Нет. Как я сказала, все должно было произойти именно так, — кивнула Дайна. — Это касается и тебя. Как только мы встретились, я поняла, что ты сыграешь важную роль в этой истории. Правда, не знала какую.

— Я виновата в том, что все так случилось. Мне очень жаль.

— А мне нет.

— Нет? — снова удивилась Фейт.

— Когда приближаешься к концу пути, начинаешь понимать, что действительно важно, а что нет. — Дайна внимательно посмотрела на нее. — Ты это понимаешь?

— Но тебе пришлось пройти через боль и страх…

— Повторяю снова: все должно было произойти именно так, как произошло.

— Но мне так жаль, что ты умерла.

Поколебавшись, Дайна ответила:

— Одно всегда должно умереть, чтобы другое могло жить. Ты ведь понимаешь это, правда? Фейт стало не по себе.

— Да, но… Я припоминаю, как ты однажды сказала, что не умрешь, если найдешь «Макгаффина».

— Да, я это сказала.

— Тогда…

— Я не умерла, Фейт. Я никогда не была по-настоящему мертвой. Умерла ты.

Фейт изумленно смотрела на нее. Она инстинктивно протянула руку и застыла, когда Дайна в точности повторила ее жест. Фейт заставила себя придвинуть руку ближе к Дайне и, когда их пальцы соприкоснулись, ощутила холодную, гладкую поверхность зеркала.

Фейт открыла глаза и уставилась в потолок. Сна как не бывало. Она медленно повернула голову на подушке и посмотрела на Кейна. Он спал крепким сном, какой наваливается на человека в момент крайней усталости. Неудивительно — возможно, впервые за несколько недель ему удалось спокойно заснуть.

К тому же они занимались любовью почти до рассвета, будучи не в состоянии насытиться друг другом. Фейт казалось, что она помнит каждую клеточку его тела, и не сомневалась, что Кейн мог бы сказать о ней то же самое.

Осторожно высвободившись из-под его руки, она села на край кровати. Часы на столике показывали немногим больше половины девятого.

Убедившись, что Кейн по-прежнему крепко спит, Фейт собрала свои вещи и выскользнула из спальни. Приняв душ, она оделась и направилась в кухню.

«Как же Кейн готовит себе кофе?» — задалась она вопросом. Несколько секунд Фейт молча смотрела на кофейник, потом насыпала в фильтр несколько чайных ложек кофе, налила воды в верхнюю камеру и включила кофеварку. Налив себе чашку, она добавила обычную порцию сливок и сахара и отнесла ее в гостиную. Посмотрев на пустое запястье, Фейт поморщилась. Часов нет и не было раньше, потому что стоило ей надеть их, как они сразу же портились. Кто-то сказал ей однажды, что причина в магнитном или электрическом поле ее тела. Тела Фейт…

Часы на тумбочке показывали четверть десятого. Фейт позвонила в больницу и попросила позвать доктора Бернетта. Разумеется, он был там даже в субботу утром.

— Вас что-нибудь беспокоит, Фейт? — Его голос звучал весьма холодно, и Фейт сразу припомнила их последнюю встречу.

— Мне нужно спросить вас кое о чем, — отозвалась она, стараясь не замечать его сдержанного тона.

— О чем именно?

— Когда я после аварии находилась в коме, вы верили, что я могу выйти из нее?

— Я уже говорил вам, Фейт, насколько необычно…

— Вы знаете, что я имею в виду.

Несколько секунд Бернетт молчал, но терпеливое ожидание пациентки на другом конце провода вынудило его ответить:

— Мы используем определенные критерии для определения жизнеспособности пациента. Например, минимальный уровень мозговой деятельности…

— Я была ниже этого уровня?

— Фейт, в медицине не бывает абсолютных понятий.

— Я была ниже минимального уровня? Да или нет? — настаивала она. — Меня считали жизнеспособной пациенткой?