Две женщины и мужчина - Кей Хупер

— Что же тут такого сложного?

— Как бы вы чувствовали себя на его месте? Кейн в скором времени собирается похоронить Дайну, Бишоп. Он неделями горевал, прощаясь с ней навсегда. Что я скажу ему сейчас? Что она…

Бишоп с любопытством посмотрел на нее.

— Она?

Фейт криво улыбнулась:

— А теперь поставьте себя на мое место. Вы действительно думаете, что что-то… что кто-то может вторично стать таким же, как прежде?

— По-видимому, нет.

В наступившем молчании оба услышата звук льющейся воды в ванной.

— Пожалуй, мне лучше на время удалиться, — сказал Бишоп. — Вернусь в управление и посмотрю, не могу ли я чем-нибудь помочь Ричардсону.

— Трус! — усмехнулась Фейт.

Бишоп улыбнулся, но глаза ею оставались серьезными.

— Знаете, может быть, лучше немного подождать. Дайте время вам обоим как-то приспособиться…

— Нет, — покачала головой Фейт. — После прошлой ночи это невозможно. Теперь мы должны быть честными друг с другом.

Бишоп больше не задавал вопросов.

— Я буду рядом, — сказал он, коснувшись ее руки.

— Знаю. Спасибо.

Бишоп направился к двери, но остановился, когда Фейт окликнула его.

— Вы вернетесь в Теннесси.

— В самом деле.

— Да, и очень скоро. Думаю, после Нового года.

— И что я там найду? — медленно осведомился он.

— Зло. И кое-что еще — то, что вы уже давно ищете.

Бишоп быстро шагнул к ней и сдержанно спросил:

— Полагаю, вы не можете сообщить мне, чем все это кончится?

— Нет, — солгала Фейт. — Но будьте осторожны.

Несколько секунд он стоял неподвижно, потом молча кивнул и вышел.

Какое-то время Фейт смотрела на закрывшуюся за ним дверь, затем пошла на кухню налить себе еще кофе. Какой смысл знать заранее, что должно произойти? Судьба держала течение событий мертвой хваткой — как она ни старалась в прошлом избежать трагедий или хотя бы разочарований, все равно предвиденное ею сбывалось.

— Будьте осторожны, Бишоп, — прошептала Фейт, словно напутствуя его.

Когда через несколько минут Кейн вошел в гостиную, она сидела на диване и смотрела по телевизору программу новостей, где излагались волнующие события вчерашнего вечера.

— Я снова приготовила паршивый кофе, — улыбнулась Фейт.

Склонившись над ней, Кейн положил руку ей на плечи и прильнул к ее губам в жадном поцелуе.

— Думаю, это может подождать до завтра, — сказала Фейт, когда он отпустил ее, забыв о том, что говорила Бишопу.

Кейн погладил ее по щеке и опустился в кресло напротив.

— Что именно?

— Разговор о наших отношениях.

Он покачал головой:

— Зачем его откладывать? Я не хочу, чтобы между нами оставались какие-то недомолвки.

— О чем ты?

— О чувстве вины. Дайна исчезла менее двух месяцев назад, а я влюбился в тебя.

Подходящий момент настал, но Фейт не представляла, как ей убедить его, если сама она еще не в состоянии была в это поверить. Но нужно попытаться.

Слова, казавшиеся такими простыми, когда она произносила их про себя, вслух прозвучали как нечто невероятное.

— Дайна не исчезла. Она здесь. Она — это я.

Кейн не шевельнулся и даже не выразил удивления.

— Как это может быть? — спросил он.

Фейт глубоко вздохнула:

— Человеческая воля — удивительная вещь. Дайна отчаянно хотела выжить. Но ее тело было обречено на смерть, и она это знала — знала задолго до того, как это случилось. Но Дайна знала кое-что еще — то, что ей сказал доктор Бернетт всего за несколько часов до того, как ее похитили. Что Фейт не придет в себя после аварии. Слабых проблесков мозговой деятельности было достаточно лишь для того, чтобы поддерживать дыхание и сердцебиение. Живая оболочка без мыслей и души…

— Ты думаешь, что я поверю, будто две разные женщины… — начал Кейн.