Правдивая ложь - Нора Робертс (2002)

– Учительница сказала, что он должен отнестись к этому как к обычному заданию. Брэндон опять отказался, и она поставила его в угол. Я попыталась объяснить, что это очень чувствительный вопрос для Брэндона. А она презрительно хмыкнула и заявила, что он испорченный и упрямый и если не научить его мириться с прискорбными обстоятельствами его появления на свет – она так и выразилась – прискорбными, – он будет и дальше пользоваться этим, чтобы манипулировать людьми, и никогда не станет полезным членом общества.

– Надеюсь, ты ее избила.

– Вообще-то да.

– Правда? – Пол ухмыльнулся. – Не может быть.

– Ничего смешного. – Однако смех забулькал в ее горле. – Я не помню точно, ударила ли ее, но я так орала, так обзывала ее, что сбежались другие учителя и оттащили меня.

Пол поднял ее руку, пожал, затем поднес к губам.

– Моя героиня.

– Все было не так забавно, как может показаться сейчас. Меня тошнило, я вся тряслась, а она угрожала подать на меня в суд. Когда история выплыла наружу, ее утихомирили. А я забрала Брэндона из той школы и купила дом в Коннектикуте. – Джулия глубоко вздохнула. – Сегодня я чувствовала себя точно так же. Если бы Ева дотронулась до меня, я бы сначала ударила ее, а потом стала бы сожалеть… Я всегда удивлялась, откуда во мне эта вспыльчивость. Кажется, теперь я знаю.

– Ты до смерти испугалась того, что услышала. Джулия с наслаждением пила горячий чай и потихоньку приходила в себя.

– Да.

Пол сел рядом, стал растирать ее шею, словно точно знал, где сосредоточилось напряжение.

– Ты не думаешь, что она тоже была до смерти напугана?

Джулия очень аккуратно поставила чашку на блюдце и подняла глаза на Пола.

– Боюсь, я еще не могу думать о ее чувствах.

– Я люблю вас обеих.

Только сейчас Джулия увидела, что Пол так же потрясен, как она, и что ему почти так же больно… что у него болит душа за них обеих.

– Что бы ни вышло из этого, она всегда будет больше твоей матерью, чем моей. И думаю – поскольку мы обе тебя любим, – мы как-нибудь справимся, только не проси меня быть рассудительной сейчас.

– Не буду. Я попрошу тебя о другом. – Он поставил ее на ноги. – Позволь мне любить тебя.

Так легко и так просто было броситься в его объятия.

– Я уже думала, ты никогда не попросишь об этом.

Пока Джулия зажигала свечи в спальне. Пол задернул шторы, и они остались наедине с мерцающими сумерками. Она протянула к нему руки, и он понял без слов, что ей необходимо найти себя, вернуть свое потерянное «я». И когда она прижалась к нему всем телом, подняла лицо, приоткрыла рот, он поцеловал ее очень нежно, надеясь, что она запомнит каждую секунду.

Он целовал ее долго, словно пробуя на вкус, и ее вкус был тем же. Он гладил ее тело, и оно было тем же самым. Он прижался лицом к ее шее и вместе со слабым запахом духов вдохнул ее неповторимый аромат. Ничто никогда не изменится между ними. Шелковый жакет соскользнул с ее плеч. Расстегивая одну за другой крохотные пуговки блузки, он отступил, чтобы видеть, как постепенно обнажается ее тело. То же возбуждение, то же непреодолимое желание вспыхнуло в нем.

– Ты все, о чем я когда-либо мечтал. Все, в чем я когда-либо нуждался. – Пол прикоснулся пальцем к ее губам. – Молчи. Я все скажу, все покажу тебе.

Она опьянела от первого же жадного поцелуя, а он шептал слова, прекрасные слова, продолжая раздевать ее. Напряжение покидало ее. Нервная дрожь сменилась дрожью предвкушения.

Волшебство. Здесь, с ним, она могла забыть о прошлом, забыть о будущем. Существовало только вечное и таинственное настоящее. Как он узнал, что она отчаянно нуждается именно в этом? В напряженных мышцах под ее пальцами, в аромате его кожи, в этом голоде, в этой жажде?

Она забыла обо всем, кроме него, откинула голову, закрыла глаза. Когда его губы коснулись ее груди, из ее горла вырвались беспомощные тихие стоны.

– Скажи, что тебе нравится? Скажи, что ты хочешь?