Святые грехи - Нора Робертс (1997)

Ридер, не отрываясь, смотрел на Бена. Из уголка рта у него бежала слюна. Вдруг он захихикал.

— Сейчас я тебя немножко порежу, мужичок, на маленькие куски разрежу. — Он прыгнул вперед, подняв нож над головой. Пуля из тупорылого пистолета 38-го калибра попала ему в грудь и отбросила тело назад. На какое-то мгновение он застыл, широко раскрыв глаза. Из груди хлестала кровь. Эд поставил палец на предохранитель. Ридер упал, держа в руке складной стол, который при падении негромко звякнул, ударившись об пол. Ридер умер, не издав и звука.

Бен покачнулся и опустился на колени. Пока Эд пролезал в разбитое окно, он вытащил наконец свое оружие.

— Стоять, — процедил Бен сквозь зубы, направляя пистолет на Кевина. — Одно движение, и тебя обвинят в сопротивлении полиции.

— Это Эмос. Это Эмос всех их кончил, — рыдал Кевин. — Я только смотрел. Клянусь, я был в стороне.

— Только пошевелись, сучонок, и я оторву тебе яйца до того, как они тебе понадобятся.

Для порядка, хотя в этом не было надобности, Эд обыскал Эмоса и наклонился к Бену.

— Как рука?

Боль усиливалась, распространяясь с молниеносной быстротой — начала отдаваться в животе, вызывая тошноту.

— И надо же мне было выбрать орла! Следующий раз я бросаю.

— Идет. Давай-ка посмотрим, что там у тебя.

— Позови кого-нибудь убрать все это, а потом отвези меня в больницу.

— Главное, артерия не задета, иначе бы вся твоя кровь «А, резус положительный» уже вытекла через такую рану.

— Ну, тогда все в порядке. — Он глубоко вздохнул и втянул в себя воздух, когда Эд отдирал от раны рукав рубашки. — Как насчет партии в гольф?

— Вот так держи, чтобы кровяное давление не упало. — Эд забрал у Бена револьвер и плотно прижал освободившуюся руку к ране, предварительно замотанной платком. В ноздри Бену ударил запах собственной крови. Ногами он почти касался ног Эмоса.

— Спасибо, — сказал Бен.

— Все нормально, этот платок уже не раз служил повязкой.

— Эд, — Бен искоса посмотрел на Кевина, который, заткнув уши, лежал на полу в позе эмбриона, — у него над кроватью фотография Чарлза Менсона.

— Я заметил.

Бен сидел на краю стола в кабинете «скорой помощи» и пересчитывал снующих туда-сюда сестер, чтобы не замечать боли от иглы, упорно впивающейся ему в кожу. Доктор, зашивавший рану, весело болтал, прикидывая шансы «Краснокожих» в воскресном матче против «Ковбоев». Рядом за ширмой другой врач с двумя сестрами хлопотали над девятнадцатилетней девушкой, перебравшей кокаина. Бен прислушивался к ее рыданиям, думая о сигарете.

— Ненавижу больницы, — пробормотал он.

— В этом вы не оригинальны. — Доктор накладывал стежки аккуратно, как старая дева. — Защита у «Краснокожих», как стена! Если будем играть на нижнем этаже, к третьей четверти далласцам придется стоять вокруг и сосать пальцы.

— Не самая занимательная картина! — откликнулся Бен. Вокруг было достаточно отвлекающих факторов, чтобы не прислушиваться к тому, как накладывают ему швы, продергивая нитку через проколы. Его внимание было сосредоточено на звуках, доносившихся из-за ширмы.

Малышке усиленно продували легкие. Резкий, настойчивый голос требовал, чтобы она дышала в бумажный пакет.

— Много у вас таких?

С каждым днем все больше и больше… — Доктор сделал очередной стежок. — При удаче мы ставим их на ноги, но только затем, чтобы на ближайшем углу они купили очередную порцию. Так, чудесный шов получился. Что скажете?

— Верю вам на слово.

Через автоматически открывающиеся стеклянные двери в помещение «Скорой» ворвалась Тэсс. Бегло осмотрев приемный покой, она направилась к смотровым комнатам. Увидев санитара, провозящего мимо нее каталку, на которой под простыней угадывалась человеческая фигура, Тэсс застыла на месте. Кровь прилила к ногам. Из-за ширмы вышла сестра и взяла ее за руку.

— Прошу прощения, мисс, посторонним вход воспрещен.