Святые грехи - Нора Робертс (1997)

— Правда идет? — Миссис Холдермен разгладила тонкую шерсть на шелковой подкладке. — Красное притягивает взгляды, а я обожаю, когда на меня смотрят!

— Снова ходили по магазинам, миссис Холдермен?

— Да, — ответила она, улыбаясь. Тут же ее кукольное личико исказила недовольная гримаса. — Да не волнуйтесь вы, доктор Курт. Я помню, что вы рекомендовали мне на некоторое время забыть о магазинах. Я последовала вашему совету — почти неделю не была у Наймана.

— Я абсолютно спокойна, миссис Холдермен… — Гримаса вновь сменилась широкой улыбкой. — У вас отличный вкус, — и слава Богу. По натуре Эллен Холдермен была женщиной одержимой. Понравившееся ей платье покупалось тотчас, но, надев его один раз, она моментально забывала о нем или выбрасывала. Точно так же миссис Холдермен поступала с мужчинами.

— Спасибо, доктор. — Она, как маленькая девочка, сделала пируэт, чтобы показать юбку. — Я так замечательно походила по магазинам! Вы можете мной гордиться: я купила всего два костюма, ах нет, три, — поправила она себя, — белье не в счет, правда? Потом я пошла выпить чашечку кофе в чудесный ресторанчик в Мазза-гэлери, откуда все так хорошо видно: и люди, и магазины…

— Да. — Тэсс присела на краешек стола. Миссис Холдермен не сводила с нее глаз. Она закусывала нижнюю губу, не проявляя ни смущения, ни беспокойства, — ее переполняла рвущаяся наружу радость. Она подошла к стулу, села и застыла в неестественной позе.

— Я заказала кофе. Хотела взять булочку, но передумала: нужно следить за фигурой, а то неинтересно будет покупать платья. И знаете, доктор Курт, тут я увидела мужчину и сразу поняла: это Он. Сердце у меня бешено забилось. — Она прижала руку к груди, словно оно продолжало так же учащенно биться. — Он такой красивый! Здесь слегка пробивается седина. — Она прикоснулась пальцами к вискам, и тут же в глазах появилось мягкое, мечтательное выражение, которое Тэсс видела так часто, что уже потеряла счет. — Загорелый, словно он катался где-то на лыжах; скорее всего в Сент-Морице, подумала я, для Вермонта еще слишком рано. В руках у него был кожаный портфель с небольшой монограммой. Я пыталась разгадать инициалы: М.У. — Она глубоко вздохнула. Тэсс знала, что в своем воображении она уже меняет монограмму на собственных банных полотенцах. — Вы и представить себе не можете, сколько вариантов я перебрала!

— Ну и что же выяснилось?

— Максвелл Уизерспун. Чудесное имя, правда?

— Весьма аристократическое.

— Вот-вот, так я ему и сказала.

— Значит, вы разговаривали?

— Видите ли, у меня упало портмоне. — Она прижала палец к губам, пытаясь скрыть улыбку. — У девушки всегда должны быть уловки для знакомства с приятным мужчиной.

— Так вы нарочно уронили портмоне под стол?

— Оно упало прямо у его ног. Вы знаете, это портмоне — такое славное, черно-белое, из змеиной кожи. Максвелл наклонился за ним. Возвращал он его мне с улыбкой. Сердце мое замерло. Все было как во сне. Я не слышала шума за соседними столиками, не видела никого и ничего вокруг. Наши пальцы соприкоснулись, и… Обещайте, доктор Курт, что не будете смеяться.

— Разумеется, не буду.

— Он будто не пальцев — души моей коснулся.

Этого Тэсс и боялась. Она поднялась со стола и села напротив пациентки.

— Миссис Холдермен, помните Асанти?

— Ах этого! — Миссис Холдермен наморщила нос, не желая говорить о своем четвертом муже.

— Встретив его в картинной галерее, у его собственного полотна с видом Венеции, вы тоже почувствовали, что он «тронул вашу душу».

— Тогда все было иначе. Асанти — итальянец, а вы знаете, каковы итальянцы с женщинами. Максвелл из Бостона.

Тэсс подавила вздох. Да, ей предстоят долгие пятьдесят минут.