Никому не доверяй - Мерил Сойер

Рейчел пошла впереди них в следующий цех. Эллиот поймал многозначительный взгляд брата и понял: Броуди полагает, что Рейчел могла легко организовать ту автокатастрофу. Он чуть заметно кивнул, подумав, что они начали понимать друг друга без слов, как будто провели вместе всю жизнь. Конечно, не исключено, что ему только так кажется, но в любом случае это очень странное, непривычное чувство.

– Ну наконец-то! – приветствовал их Альдо, и Эллиот понял, что старику не терпится начать.

– Объясни, пожалуйста, что ты делаешь. Броуди хочет знать.

– В дни моей юности пробки вынимали вручную, – с готовностью начал гордо рассказывать Альдо. – Помните, вы видели, как я переворачивал бутылки? Дело в том, что игристые вина…

– Осадок собирается вокруг пробки, когда бутылка находится в перевернутом состоянии, – вмешалась Рейчел.

Альдо строго посмотрел на нее, и она замолчала, а старый мастер указал на длинный металлический стеллаж, где бутылки стояли вверх дном на сухом льду.

– Я поворачивал эти бутылки несколько месяцев. Осадок скопился на пробке. Теперь мы замораживаем только горлышко бутылки, а эта штука – он гордо показал на машину – извлекает пробку, с которой бутылка хранилась, вместе с замороженным осадком.

Они понаблюдали, как несколько бутылок прошли через машину. Эллиоту было приятно, что брат внимательно следит за всем процессом.

Альдо, судя по всему, тоже отметил это и улыбнулся Броуди.

– Следующий автомат доливает в бутылки вино вместо изъятого с пробкой осадка, – сказал он.

И опять Броуди внимательно следил, не отрывая взгляда, за всей операцией, от начала до конца. А Рейчел изучала Броуди, задумчиво наматывая концы волос на палец. Эллиот боялся представить себе, о чем она может думать.

– Наконец бутылка приходит в автомат, который вставляет в нее новую пробку, – сказал Альдо.

– И это – последняя пробка? – спросил Броуди.

– Да, но ты посмотрел только завершающие операции. Существует еще множество промежуточных пробок, так как процесс многолетний.

– Между прочим, пробки в мире мало, – вставила Рейчел. – Я занимаюсь заказом пробок в течение последних пяти лет, и за это время она подорожала на пятьсот процентов.

Броуди в удивлении поднял брови:

– Почему?

– Пробки делают из коры дуба определенного вида. В средиземноморских странах, где он растет, многие леса были вырублены. И теперь почти единственными странами – производителями пробки – остались Испания и Португалия, которые отнюдь не боятся повышать цену.

– Мир меняется, – спокойно добавил Альдо. – Однажды нам придется начать использовать пластиковые пробки. У нас не будет выбора.

При этих словах Эллиот посмотрел на Броуди и подумал, понимает ли брат, как много для Джана Хоука значил этот старый мир, олицетворявшийся запыленной винной бутылкой с пробкой…

Рейчел начала говорить по мобильному телефону, а Альдо отвернулся, чтобы дать указания одному из рабочих на конвейере. Воспользовавшись тем, что на них никто не обращает внимания, Эллиот прошептал Броуди:

– Можешь считать, что ты слышишь все это от Джана Хоука. У Альдо и Джана был один взгляд на все это. Они держались за старый мир, как скряга за золотой. Ты не представляешь, какие бои мне пришлось выдержать, чтобы установить несколько машин и четыре конвейера!

– Могу себе представить, – усмехнулся Броуди. – Интересно, остались ли еще винодельни, где весь процесс осуществляется вручную?

– У нас – ни одной. Может быть, и есть несколько небольших хозяйств где-нибудь во Франции… Не знаю, что мы будем делать без Альдо, когда он уйдет на пенсию. Он здесь лучший винодел.

Броуди пожал плечами:

– Купите компьютеризированный автомат, как все остальные.

Эллиот хлопнул Альдо по плечу.

– Я не собираюсь быть как все. Виноделие – это искусство!