Никому не доверяй - Мерил Сойер

Броуди пропустил двусмысленный комплимент мимо ушей, отметив про себя, что следует поинтересоваться Алексом Абруццо.

– Так что случилось на праздновании Рождества?

– Я случайно застала Рейчел и Алекса… в весьма недвусмысленном положении. Полагаю, что они находятся в связи.

– Неужели? – Броуди старался проанализировать все полученные данные и решить, имеют ли они отношение к смерти его отца или автомобильной аварии с ним. – Ты уверена?

– Я спрашивала об этом Эллиота. Он заявил, что Рейчел ничего не интересует, кроме работы. Он утверждал, что у нее нет постоянного парня, иначе бы он знал.

– Я бы на его месте не был таким самоуверенным. Она слишком хитрая штучка.

Официант принес заказ: крабы в апельсиновом соусе. Броуди принялся за еду, и она оказалась такой вкусной, что он на время забыл обо всем.

– Броуди, расскажи мне о твоей матери, – услышал он вопрос Тори и едва не поперхнулся.

Черт побери, это начинало походить на какое-то испытание! Если он не расскажет ей о своей личной жизни, то в ответ не услышит ничего личного и от нее. А значит, никогда не сблизится с ней. Решить бы еще, нужно ли ему это?..

Ладно, пусть будет так. В конце концов, кто смог бы устоять перед высокой грудью Тори, вздымающейся под легкой тканью платья при каждом вдохе, перед влекущим блеском ее глаз? Не он – уж точно.

– Мама была… разной. Она много работала – в основном официанткой. И, кажется, много страдала. – На минуту он вдруг вспомнил ее очень ярко, но тут же вернулся мыслями к Тори. – Возможно, она была на грани паранойи. Если она замечала, что кто-то посмотрел на нее дважды, – мы сразу переезжали в другое место.

– А может быть, она скрывалась от кого-нибудь?

Броуди покачал головой:

– Я никогда не замечал ничего подобного и считал, что у моей матери просто слишком богатое воображение. А теперь я не знаю.

– А не могла твоя мать опасаться, что Джан Хоук найдет ее и отнимет тебя?

– Это, конечно, возможно. Но мне кажется, что Джан и так постоянно знал, где мы находились.

– Почему ты так думаешь?

– Он знал, где найти меня, когда ему это понадобилось. – Броуди отставил тарелку. – Вопрос в другом: зачем я вообще ему понадобился? Я думаю, ответ содержится в приписке, которую он сделал своей рукой в конце письма. Я тебе говорил о ней, если помнишь. Эта приписка – ключ ко всему.

Последние слова отца эхом звучали в его голове. «Никому не верь». Он чувствовал, что ему хочется верить этой женщине, но он не знал, может ли.

– Ты хорошо выглядишь, – сказал Эллиот Рейчел.

– Спасибо! – Она кивнула и села напротив.

Рейчел очень хотелось спросить, почему с ним был Броуди, но она решила, что не стоит.

Пока она заказывала выпивку, Эллиот потягивал свое виски, внимательно разглядывая ее.

– Рейчел, откуда ты узнала условия завещания? – спросил он наконец.

– Условия? – Она часто заморгала, как будто пытаясь припомнить. – А, мне рассказал отец.

– А он откуда узнал?

– Наверное, Джан сказал ему. – Она взяла бокал пино нуар, который ей протянул официант. – Думаю, что так он и узнал. А что, это важно?

Эллиот покачал головой, но не купился на ее простодушие. Джан не мог много говорить с тех пор, как его разбил паралич. И уж тем более трудно было себе представить, чтобы Джан рассказывал о сложных условиях завещания Доминику – родственнику, которого он и видел-то весьма редко.

Эллиот дружил с Рейчел с самых далеких детских лет и любил ее больше, чем кого-либо из своей огромной семьи. Но это чувство не распространялось на ее братьев и отца. Он никогда в жизни им не доверял.