Последняя надежда на то, что этот мир еще не до конца сошел с ума, рухнула и рассыпалась.

На обочинах лежали мертвые дети, и Саймон уже ничем не мог помочь им. Он закричал и проснулся от собственного крика.

Глава 10

Сэр Томас де Реймер очнулся от сна в холодном поту на своей соломенной подстилке и вскочил, дрожа от утреннего холода. Ему, как рыцарю, полагались большие удобства, но он предпочитал спать по-походному, на соломенном тюфяке, брошенном прямо на каменный пол возле стены. Надо сказать, что обычно сэр Томас спал на соломе так же крепко, как другие на пуховой перине.

Но сегодняшняя ночь стала исключением. В его сон постоянно врывались кошмары, и когда сэр Томас подошел к дубовой бочке, стоявшей в углу, чтобы ополоснуть лицо ледяной водой, он возблагодарил бога за то, что ужасные видения бесследно растаяли в его памяти. Тело Томаса было сухим и твердым, словно дерево, и на руке до сих пор остался слабый след от укуса. Сэр Томас, глядя на него, убеждал себя, что ждет с нетерпением, когда же эта царапина исчезнет. И знал, что это ложь.

Час был ранний даже для челяди Соммерседж-Кип, трудившейся как муравьи с рассвета до заката. Только в пекарне, в дальнем углу двора, раздавались негромкие голоса и ветерок доносил оттуда запах горячего свежего хлеба.

Сэр Томас быстро умылся, оделся и поспешил в церковь, на утреннюю молитву. Он очень любил этот час, когда можно было постоять в тишине храма, молясь и думая о своих грехах. Хорошо, что он сегодня проснулся так рано и успеет сделать все свои дела до того, как встанет с постели красавица, которую ему приказано охранять.

Внутри крепостной стены находились две церкви: маленькая семейная и большая, рассчитанная на всех прихожан. По счастью, брат Джером уже проснулся и был готов принять утреннюю исповедь Томаса. Наказания, которые брат Джером назначал во искупление грехов, как правило, были незначительными, и сэр Томас добавлял еще немного от себя. Впрочем, постоянное пребывание рядом с леди Клер из Соммерседжа уже само по себе было наказанием.

По пути в церковь Томас не встретил никого, если не считать собак, возившихся возле крепостной стены, но когда он уже взялся за ручку двери, до него донеслось далекое лошадиное ржание.

Сэр Томас замер на месте. Откуда мог долететь этот звук — из конюшни, из кузницы? Он повернулся и увидел промелькнувшую в тонком утреннем тумане огромную лошадь с маленькой фигуркой всадницы, прильнувшей к широкой вороной спине. Вопрос о том, кем была эта всадница, перед сэром Томасом не стоял. Он прекрасно знал, кто она.

Он пошел к воротам — быстро, но без излишней спешки, отлично зная, что ни при каких условиях Клер не сможет оказаться по другую сторону крепостной стены. В этот ранний час перекидной мост должен быть поднят, а решетка опущена.

Но Томас недооценил женскую хитрость и предусмотрительность. Неизвестно, кого сумела подкупить или уговорить Клер, но сейчас проход в крепостной башне был открыт и возле него не было никого из охранников. Томас проводил взглядом удаляющуюся фигуру леди Клер, развернулся и бегом бросился к конюшне.

Тратить время на то, чтобы оседлать коня, Томас не стал-ведь он ездил верхом с тех пор, как научился ходить. Быстро взглянув на стойла, он остановил свой выбор на Паладине — могучем резвом жеребце, чьи повадки он хорошо знал. Еще минута, и Томас вылетел за ворота верхом на Паладине, но Клер к тому времени уже и след простыл. Оставалось лишь гадать, в каком направлении она ускакала.