Повелитель тьмы - Энн Стюарт

— Ему нужна новая жена.

— Да, но где же ее взять? И к тому же сэр Томас до сих пор женат на этой своей ведьме, леди Гвинет.

— Но разве он не может с ней развестись? Я уверена, что при поддержке Ричарда…

— Вы впрямь полагаете, что лорд Ричард может помочь? — хрипло рассмеялась Мадлен. — Да он же специально женил своего лучшего рыцаря на ней — святого человека на потаскухе. Нет, лорд Ричард вмешивается только тогда, когда видит в том выгоду для себя. Ему нет никакого дела до страданий сэра Томаса, да никогда и не было. Знаете, что сказал лорд Ричард, когда леди Гвинет сбежала от сэра Томаса? «Он теперь будет еще злее сражаться», — вот что он сказал.

— Жаль сэра Томаса.

— Не проливайте слез попусту, миледи, и позабудьте про голубые глаза сэра Томаса, — сочувственно сказала Мадлен. — Не станет он добиваться, чтобы его брак был расторгнут в церкви, нет. Он просто будет страдать и дальше нести по жизни свой крест.

Клер задумалась. Благородные люди! Она всегда считала таких людей невыносимо скучными. Они никогда не смеются, не танцуют, не говорят девушкам комплиментов. Просто смотрят сквозь них и отворачиваются в сторону. Несут свой крест.

Интересно, умеет ли сэр Томас улыбаться? Ведь, в конце концов, он еще не монах. Сердцем — не монах, это Клер знала наверняка. Ведь несмотря на всю напускную строгость, он время от времени бросал на нее такие взгляды, от которых внутри у нее все замирало.

«Вот ведь как странно все устроено на свете, — думала Клер, расхаживая по спальне, которую она делила со своей сестрой. — Господь одарил меня красотой и одновременно сделал так, что человек, к которому я стремлюсь всей душой, холоден и равнодушен ко мне. Я не нужна ему… Нет, не правда, нужна! Я научу его улыбаться, а он научит меня, как…»

— Клер!

Элис влетела в их спальню с таким видом, словно за ней гналась стая волков. Накидка съехала с головы, щеки пылали, а глаза подозрительно блестели. Она тревожно огляделась по углам и только после этого с облегчением вздохнула.

— Что с тобой случилось? — встревоженно спросила Клер, углядев слезы на глазах сестры и ее странно припухшие губы. — Этот… Это чудовище — что он сделал с тобой? Только скажи, что он ударил тебя, и я проколю его насквозь! Как он смел поднять руку на мою сестру? Я разорву его на клочки, клянусь, я… — И тут Клер замолчала, потому что Элис неожиданно принялась хохотать.

— Хотела бы посмотреть, как тебе это удастся, моя милая. Нет, успокойся, он не тронул меня.

— У тебя губы распухли, — возразила Клер.

— Он целовал меня.

— Я убью его, — упрямо повторила Клер, чувствуя некоторое замешательство.

— Не за что. Я сама этого хотела. — Элис села на кровать, сняла с головы накидку и обруч.

— И на что это похоже? — спросила Клер.

— Что? — не поняла Элис.

— Поцелуй. Это противно? Больно? Куда он тебя целовал — в губы или в щеку? Или…

— Разумеется, он целовал меня в губы, Клер, — спокойно ответила Элис. — Если бы он поцеловал мне руку, я, наверное, не была бы так взволнована.

Клер ощутила холодок под сердцем.

— Значит, ваш поцелуй не был… целомудренным? — с трудом выговорила она.

Наверное, в глубине души Клер надеялась на другой ответ, но Элис не могла лгать, особенно сейчас, когда события последнего часа еще были так живы в ее памяти.

— Нет, — негромко ответила она. — Наш поцелуй был совсем не целомудренным.

Любопытство, переполнявшее Клер, хлынуло наружу, и она засыпала сестру вопросами:

— Почему он решил поцеловать тебя? Тебе понравилось целоваться? А он попросил у тебя разрешения? Как он целовал тебя — страстно или нежно? А он…

— Неужели ты думаешь, что Саймон Наваррский будет спрашивать у девушки позволения поцеловать ее?

— Я думаю, что он не очень любит и не очень умеет целоваться, — задумчиво произнесла Клер. — Я угадала?

— Нет, — ответила Элис. — Саймон любит целоваться и прекрасно это делает.