Тигриные глаза - Ширли Конран

Следующим утром Плам принимала ванну, а Бриз тем временем брился и посвящал се в свои дела. На сей раз он охотился за неизвестным наброском Ричарда Дибенкорна. Набросок относился к его серии «Ошеан Парк» и был, предположительно, подарен одному из друзей художника. Бриз сомневался в его подлинности, пока не увидел этот маленький воздушный пейзаже видом морского побережья Южной Калифорнии. Картина вызывала необыкновенно тонкое эстетическое наслаждение, и владелец, к сожалению, знал это слишком хорошо.

Плам слушала его вполуха и обдумывала свой следующий шаг к разгадке тайны поддельного натюрморта. Она не решалась звонить Биллу Хоббсу, пока Бриз не уехал из дому.

Бриз тщательно соскреб щетину на подбородке и посмотрел на Плам в зеркало.

— И еще одна вещь. Мы можем рассчитывать, что твоим именем будет названа новая роза… Это сделает тебя известной. Надо только не промахнуться с цветом, нельзя же назвать именем «Плам» желтую розу.

Плам еле слышно пробормотала:

— Неужели я и вправду чего-то стою, или все это лишь результат рекламы?

С бритвой в руке Бриз повернулся к ней.

— Реклама не может срабатывать бесконечно, если за этим ничего нет. Реклама лишь экономит время. Твое преимущество в том, что ты попала наверх сразу, не растрачивая лишнее время на этот путь. Посмотри на Джиллиан Айрес. Двое детей не позволили ей взяться за кисть раньше пятидесяти лет! — Бриз повернулся к зеркалу и потянулся за лосьоном.

Плам вспомнила, как она сказала Бризу, когда он предложил ей выйти за него замуж: «Дорогой Бриз, прежде чем я отвечу три раза „да“, ты должен знать, что… я не хочу больше рожать детей, хотя сама мысль об этом кажется мне преступной, не говоря уже о том, чтобы произносить ее вслух. Я люблю Тоби и Макса больше всего на свете, но никогда больше я не буду разрываться между детьми и живописью».

Он немедленно согласился с ней, и Плам была благодарна ему за это.

Теперь ее не захлестывало чувство бесконечной благодарности Бризу за то, что он предоставил ей возможность заниматься живописью и расчистил ей путь к успеху. Впервые в жизни, хотя последствия казались ей пугающими, она поняла, что благодарность и преданность не равны любви, и задавала себе вопрос, которого всегда избегала. Любит ли она Бриза? И любила ли она его когда-нибудь?

Плам знала, что она не испытывает к нему такой неистовой любви, как к своим детям, но она никогда не любила так никого другого, даже себя.

Так любит ли она его? А как это можно определить? У нее никогда не было случая испытать или проверить свою любовь к Бризу, не приходилось жертвовать чем-либо ради него. Но Плам знала, какое испытание могло быть главным. Как спрашивают в сказках: отдашь ли ты самое дорогое в жизни ради своего возлюбленного? Пожертвует ли она живописью ради Бриза, пусть даже ему самому меньше всего нужна эта жертва?

Нет. Она не бросит живопись ни за что на свете.

Зазвонил телефон, и она потянулась к нему из ванны.

— Алло… Ричард Степман… Британский совет… Конечно, я помню вас… Бриз говорил, что вы хотели уточнить время… А если сегодня во второй половине дня? В три часа?.. В моей студии.

Бриз, пряча улыбку, потянулся за зубной щеткой. Плам положила трубку и сдула с руки мыльную пену.

— Помнится, я встречала его на вечеринках, но все же расскажи мне о Ричарде Степмане.

— Он близкий друг Чарли Боумана. Они познакомились в Кембридже. В Мальборо Ричард получил степень магистра по истории искусств. В Британском совете у него репутация повесы. Типичный представитель обедневшей аристократии. Покойный отец был генералом. Мамаша, Диана Степман, не сходит с тех страниц, где печатаются светские сплетни.

— А жена?