Я так хочу! - Джеки Коллинз

Когда Айден сорвет с нее всю одежду, Лара останется совершенно голой, если не считать «пояска стыдливости» телесного цвета, который она надела под трусики. И она должна сделать все, чтобы ее нагота не затмила ее игры. Именно это и имел в виду Мик.

«Один дубль, — думала она. — Я должна сделать это за один раз, чтобы мне не пришлось повторять все снова».

Син уже разорвал на ней блузку и возился с лифчиком. Он вывалил из него ее груди, потом дернул, и застежка поддалась с легким щелчком. Теперь Лара стояла перед Сином голая и, прикрывая грудь дрожащими руками, думала о том, что попадет в камеру, а что — нет.

Но она раздумывала об этом очень недолго, потому что человек, навалившийся на нее всем телом, ухе не был актером Айденом Сином — это был мерзкий уличный подонок, от которого не приходилось ждать ни снисхождения, ни пощады. Он мял и щипал ее, грубо лапал своими грязными руками, он задрал ей юбку и терзал ее тело, выставляя напоказ все ее секреты и сокровенные тайны.

Лара отчаянно боролась, и Син с силой ударил ее по лицу.

Конечно, он только обозначил удар, но Лара почувствовала боль почти настоящую. В следующее мгновение ее повалили на землю, насильно развели ей ноги и Син, взгромоздившись на нее, стал срывать с нее трусики. Лара снова дернулась и вдруг с ужасом поняла, что вместе с ними соскользнул и ее «поясок стыдливости».

Но она ничего не могла сделать. Если бы Лара крикнула «Стоп!», всю сцену пришлось бы переснимать, а она уже знала, что не сможет пройти через все это во второй раз.

Придавив Лару к земле и смрадно дыша ей прямо в лицо, Син быстро раскачивался, симулируя копуляцию. На лбу его проступила испарина, а запах немытого тела стал таким плотным, что Лару чуть-чуть не вырвало.

Ужас охватил ее. Зачем она просила Джоуи прийти? Она не должна была допустить, чтобы он видел ее такой — униженной, растоптанной, уничтоженной. Пусть и в кино, но она все равно была жертвой гнусного насилия — совсем как когда-то… Невинной жертвой бесчеловечной жестокости, животной похоти и безграничной алчности.

— Эй ты, дрянь! — выкрикнул Син, изображая еще один удар по лицу. — Тебе ведь нравится, правда? Скажи, что тебе нравится, что ты от этого балдеешь!

Он больше не играл. Джинсы его были приспущены, и хотя он все еще был в плавках, Лара чувствовала, как мнет ее промежность его напряженная плоть. Если Син снимет плавки, ей придется остановить съемку.

Другие актеры тоже были рядом; они хватали ее за ноги и за грудь, изображали удары и подбадривали вожака непристойными криками.

Лара взвизгнула и принялась бороться уже всерьез. Хватит с нее — она не хочет больше в этом участвовать! Зачем только она согласилась на эту роль? Надо было слушаться Квинна и Джоуи — они оба предупреждали, что она совершает серьезную ошибку.

Лара продолжала кричать, но это ни к чему не привело — ее по-прежнему крепко прижимали к земле. Грубые руки шарили по всему ее телу, а от острого запаха пота она буквально задыхалась.

А откуда-то доносилось деловитое жужжание четырех камер, бесстрастно фиксировавших на пленке ее унижение.

И вдруг Лара почувствовала, как внутри нее нарастают жгучая ярость и боль Ребекки, и она закричала, закричала пронзительно и жутко, вкладывая в этот звук всю свою ненависть и бессильную злость.

Наконец откуда-то — с небес, не иначе, — раздался крик «Снято!», и Лара увидела Мика. Крысиная стая отступила, чьи-то руки подняли ее, накинули на плечи халат и куда-то повели.

Лишь придя в себя, Лара увидела рядом с собой Ребекку и Никки, которые как могли утешали и успокаивали ее.

— Ты в порядке? — спросил совсем рядом Айден Син, и Лара повернулась в ту сторону, но увидела вместо лица лишь вытянутый, расплывающийся овал.

Она тупо кивнула и еще сильнее налегла на плечо Никки.

Ноги не держали ее.

Откуда-то прибежал Мик. Он размахивал руками, словно ветряная мельница крыльями, и беспрестанно восклицал: