Я так хочу! - Джеки Коллинз

— Моя мама не была шлюхой, — прошептала Лара-Энн, но тетя Люси не слушала. Сделав скорбное лицо, она прочла племяннице длинную нотацию о том, как великодушно она поступила, взяв к себе бедную сиротку, хотя и не могла позволить себе кормить лишний рот.

Лишний рот ? Ну уж нет!.. Лара-Энн работала в мотеле как взрослая, работала без выходных и праздников, не получая никакой платы. Неужели это и есть лишний рот ? Иона поклялась, что при первой же возможности сбежит от тети Люси и никогда больше к ней не вернется.

Но сказать было гораздо легче, чем сделать. Иногда Лара-Энн чувствовала себя Золушкой, оставшейся на попечении злой мачехи.

У нее не было друзей, не было никого, кто ласкал бы ее и баловал, не было ни одного человека, который относился бы к ней с искренней и бескорыстной любовью.

В школе было немногим лучше, чем в мотеле. Лара с каждым днем становилась все красивее и красивее, и все — и одноклассницы, и даже учителя, одни невольно, другие сознательно — давали ей понять, что для нее здесь нет места, что она — чужая, что она не вписывается.

Она и сама это чувствовала. Девочки ненавидели ее, мальчишки только и думали о том, как бы ущипнуть ее за зад или облапать где-нибудь в уголке. Единственным ее утешением были книги, и Лара каждую свободную минутку проводила в школьной библиотеке. Чтение уводило ее от грубой реальности куда-то в другой мир, в другую жизнь. Именно благодаря книгам Лара узнала, что не все так безнадежно и что ее жизнь могла бы — может! — быть совсем другой.

Когда ей было пятнадцать, в одной из комнат мотеля застрелился постоялец. Лара-Энн первой наткнулась на тело, когда пришла убирать номер, и с ней случилась истерика.

На ее рыдания прибежала тетя Люси. Деловито отхлестав Дару по щекам, она влила в нее полстакана виски и велела взять себя в руки, пока она звонит в полицию.

Через два часа приехали полицейские. Они засняли место происшествия, задали свои вопросы, потом затолкали тело в пластиковый мешок и уехали, а тетя Люси велела Ларе пойти и хорошенько вымыть комнату.

— Нет! — в ужасе взвизгнула Лара. — Я не могу туда войти!

Я не могу к этому прикасаться!..

— Наша нежная маленькая мисс боится запачкать ручки, — с презрением сказала тетя Люси. — Ты что, крови никогда не видела ? Ну-ка отправляйся и делай, что я сказала!

В этот день Лара снова подумала, что убежит. К сожалению, бежать ей было совершенно некуда.

Однажды — это было в пятницу вечером — в мотеле остановился человек по имени Морган Кридо. Когда-то он был модным певцом-кантри, но теперь слава его заметно померкла. Ему было тридцать девять лет. Мистер Кридо был высоким, тонким как хлыст блондином с длинными, вьющимися волосами и обветренным, продубленным солнцем и ветром лицом.

Лара много слышала о нем, но живьем увидела впервые. Для нее Морган Кридо все еще был воплощением успеха и славы. Уже после того как он вселился в один из номеров, она подолгу простаивала перед закрытыми дверями и подслушивала, как он поет, подыгрывая себе на гитаре.

— Он — звезда ? — шепотом спросила она у Мака, не в силах сдерживать нарастающий внутри восторг.

— Какая, к черту, звезда? — резко ответил Мак. — С чего ты взяла?

— Он такой… особенный, ни на кого не похожий… — невнятно объяснила Лара-Энн. Выразить в словах все владеющие ею чувства она не могла.

— Да что ты понимаешь, дурочка! — засмеялся Мак.

Он был прав. Лара действительно была тогда ребенком, глупым ребенком. Развратной маленькой дрянью. Шлюхой. Она мало что знала и почти не умела разбираться в людях. Тетя Люси, во всяком случае, постоянно твердила ей, что она тупая, ленивая, неблагодарная и так далее, и тому подобное. Мак считал ее шизанутой дегенераткой. Даже одноклассницы старались не иметь с нею никаких дел, потому что она была совсем не похожа на них.