И скоро день - Барбара Мертц

Моя ярость излилась целым потоком брани: я проклинала все на свете, используя такие обороты, которые мой папа никогда не одобрил бы. «Даже такой взрослой девушке я не позволю так ругаться в моем присутствии. Ты должна вести себя как леди, а то, что я слышу, никак не может звучать из уст настоящей леди». Франческа неодобрительно отнеслась к моему свиданию с Себастьяно, но я даже не могла предположить, что она способна на столь вульгарное изъявление чувств. Это даже не вульгарно, это неприлично. Цветы были так нежны и прелестны. Чьи-то беспощадные и жестокие руки не только смяли их, но и сломали. Это могла сделать только Эмилия. Один вопрос для меня оставался открытым: совершилось ли варварство по подсказке Франчески? Как там у Генриха II и Томаса Бекета: «Кто избавит меня от этого беспокойного священника?»

Мне так и не удалось полностью привести постель в порядок: содержимое вазы было вывалено прямо на самую середину роскошного покрывала. Я несколько раз тщательно отряхнула ткань, но отвратительное пятно все равно осталось, как и неприятный осадок в душе.

Сегодня был бурный день, который завершился вспышкой гнева, а вчера я легла спать очень поздно из-за происшествия с Себастьяно, поэтому у меня не осталось сил даже на то, чтобы раздеться. Я плюхнулась на неразобранную постель прямо в одежде и устроилась между книгами, свертками и любимыми шоколадными конфетами. К счастью, рядом с кроватью стоял графин с водой, так что я могла смело приняться за свое лакомство, которое всегда вызывало у меня нестерпимую жажду. Я решила попробовать хотя бы по одной конфете каждого вида. Вода почему-то не внушала мне доверия: она казалась несвежей, кроме того, в ней был осадок какого-то неизвестного происхождения. Недолго думая, я выплеснула содержимое графина в раковину и наполнила его свежей водой из-под крана.

Что же мне теперь почитать перед сном: неторопливый английский детектив в лучших традициях жанра или ту книгу, где на обложке изображена оторванная голова? Я перебирала груду книг, когда мне попалось совершенно неожиданное издание, которого я явно не покупала. Я пробежала глазами заглавие, и мне сразу стало ясно, каким образом эта вещь попала ко мне. Это был сборник стихотворений Роберта Браунинга. Видимо, Дэвид, спускаясь навстречу мне, захватил его для меня, а когда увидел мои рассыпанные книги, просто незаметно подложил свою. Какой же все-таки странный этот Дэвид.

Я отбросила Браунинга и принялась упорно разыскивать детектив. Книга с отделенной от тела головой напоминала мне мои погибшие цветы, но и детективная история оказалась скучной. Меня спасало только то, что я не переставала поглощать шоколадные конфеты с самыми разнообразными начинками. В конце концов, я поняла, что мне совершенно безразлично, кто убил лорда Биллингсгейта.

Единственное произведение Браунинга, которое я помнила, — это «Моя последняя герцогиня». Оно было обязательным для чтения в старших классах школы. Как же я ненавидела эту вещь! Тогда я даже не понимала, почему ненавижу, для этого нужно обладать некоторым жизненным опытом. Листая страницы, я обнаружила несколько знакомых строчек, я даже не подозревала, что они принадлежат Браунингу. «Пока Господь следит за нами с небес, на земле все будет в порядке». Интересно, каким это образом вы пришли к подобному выводу, мистер Роберт Браунинг? Несколько позже на глаза мне попалась фраза, которую я впервые услышана от Дэвида, в день нашего знакомства, это было настолько приятно, что я не могла удержаться от смеха. Я вспомнила, как Дэвид говорил о том, что семейство Браунингов жило во Флоренции. Надо было попросить его показать мне их дом, если, конечно, он сохранился. Меня никогда не привлекали произведения Роберта, я всегда была в восторге от Элизабет, особенно от ее нежных романтических сонетов. Должно быть, Роберт обладал какими-то особыми достоинствами, если мог вдохновить женщину на создание строк, которые завораживают миллионы читателей.