— Когда мы с Бартом поженились, он сразу же переехал ко мне. — На самом деле он перебрался ко мне гораздо раньше, но какое это могло иметь значение? — У меня был небольшой домик, точнее, флигель для гостей в одной усадьбе. Две небольших комнатки и кухня с ванной, но я была несказанно счастлива, когда мне удалось приобрести его, — у нас ведь не так просто купить дом: в стране слишком много людей. До нашего холма даже ходил рейсовый автобус. Когда была плохая погода для пеших прогулок, я всегда могла добраться на нем до города. К моему домику вела частная дорога — узкая и неровная. После обильных снегопадов она становилась просто опасной. Барт... Барту очень нравилось водить машину. Он, казалось, бросал вызов трудностям, и скользкая дорога давала ему шанс испытать себя.

— Он всегда превосходно водил машину, — услышала я спокойный голос за своей спиной.

— Да, я знаю. Барт рассказывал мне, что ему приходилось участвовать в автогонках. Первое время он брал меня с собой в эти ужасные поездки по нашей обледеневшей дороге в самые страшные снегопады. Я всегда боялась до смерти, а он только смеялся и подшучивал надо мной.

— Значит, все случилось именно в тот день, когда дорога была занесена снегом?

— За день до аварии выпало около шести дюймов снега. Это было просто море снега, ночью резко похолодало, и он смерзся до состояния льда. Барт... его не было дома. Он должен был вернуться на следующее утро, не насовсем, нет, а просто забрать кое-какие вещи. Я прогуливалась, поджидая его, поэтому видела все своими глазами...

Даже сейчас, когда эта картина вставала перед моим мысленным взором, мне казалось, что я смотрю фильм ужасов — настолько это было нереально. Солнце, ослепительно сверкающее на снегу, и темный силуэт дерева у самого подножия холма... Машина темно-красного цвета, четко вырисовывающаяся на фоне белоснежного полотна дороги, стремительно приближается, время от времени скрываясь за сугробами, становясь все больше, постепенно вырастая по мере приближения ко мне. Дорога вся переливается под лучами солнца, на ней больше нет ни одной машины... Вот уже красная игрушка в последний раз мелькает передо мной, она несется на бешеной скорости где-то внизу по главной дороге...

Я резко повернулась.

— Мы поссорились. Я злилась, потому что Барт не приехал домой прошлым вечером. Он утверждал, что пытался дозвониться до меня, но линия оборвалась из-за обильного снегопада. Тем не менее я не сдержалась. Я наговорила ему такого... А он не из тех мужчин, кто спокойно воспринимает критику. На прощание я бросила ему что-то уж совсем жестокое и несправедливое. Он всегда очень быстро ездил, если был расстроен или рассержен. В тот день Барт мчался просто с космической скоростью. После его отъезда я представляла себе ужасные вещи: его останавливает полицейский за превышение скорости или еще что-нибудь в том же духе. Если бы он не был до такой степени разъярен, если бы мы с ним не поссорились...

Я и не ждала от нее отпущения грехов, я просто рассказывала. Когда Франческа заговорила, в ее голосе не было ни симпатии, ни упрека.

— Я много думала о том, что случилось. Я не имею права обвинять вас, но ваше чувство вины мне совершенно понятно. В нем, правда, нет никакой необходимости, и оно уже ничего не изменит. Я полагаю, ваши врачи говорили вам то же самое.

— Вам и об этом известно.

— Естественно. Вы стыдитесь того, что с вами произошло? — Она указала мне на кресло. — Садитесь и допивайте свой кофе.

Сейчас мне была просто необходима хорошая порция кофеина: я была вся разбита после валиума.