Крик ворона - Дмитрий Вересов

— Что-то не слышу искренней благодарности в голосе.

— Моя доля, полагаю, пошла в уплату за мою жизнь? Шеров раскрыл портфель, лежащий на столе.

— Вот, — сказал он, достав тоненькую прозрачную папку и протягивая ей. — Золотые векселя «Икарус» на твое имя. С пятнадцатого сентября гасятся по номиналу плюс десять процентов. Лондонский адрес конторы — на корешке.

Векселя были внушительные — голубоватые, с лист писчей бумаги величиной, на хрустящей бумаге с водяными знаками в виде стоящего льва, с золотым обрезом. Под витым логотипом «The Icarus Building Society, pie. London, SW» было каллиграфическим почерком вписано: Mrs. Tanya Darling (Zakharzhevska). В самом центре был крупно напечатан номинал, буквами и цифрой. Пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Векселей было три.

— Вот, — повторил Шеров. — Итого сто шестьдесят пять тысяч. Это чуть меньше трехсот тысяч долларов. Через три месяца будешь богатой женщиной.

— А не многовато? И почему только через три месяца?

— Сумма включает не только твой гонорар, но и премию за два года работы и еще... Пока ты была в командировке, я в твою квартиру одного нужного человечка прописал. А тебя выписал. Для упрощения дела.

— Ну, все предусмотрел! — кисло усмехнувшись, проговорила Таня.

— Да, — не без самодовольства подтвердил Шеров. — Первое время поживешь у своего благоверного. У него квартира в этом, ну, район такой зажиточный в самом центре Лондона. На "М" начинается.

— Мэрилебон, что ли? Или Мэйфэр?

— Вроде второе... Ну да, ты ж у нас образованная...

— Это престижный, дорогой район. Что ж он джинсами-то дрянными приторговывает? Не вяжется как-то.

— Вяжется. Это у нас тут бизнес широко понимают, с размахом. А там коленкор другой. В последних мелочах выгоду блюдут, скряжничают. И твой такой же.

— Не уживемся, — убежденно сказала Таня.

— А никто и не просит уживаться. Даже временно. Женишок обещал на первых порах к тетке перебраться... В общем, тысячи тебе до сентября с лихвой хватит. Освоишься, осмотришься, паспорт британский выправишь. Если уж совсем прижмет, продашь векселек. Бонус, правда, потеряешь.

Таня провела пальцем по золотому обрезу векселя.

— Так-то оно так, но наличность все же надежнее...

— Опомнись, это же двадцать пять — тридцать пачек, даже если сотенными! Как повезешь такую груду, где спрячешь? Я, конечно, на предмет таможни подстрахую, но мало ли... Такая сумма — это ж расстрельная статья однозначно! А три бумажки — их еще поискать надо, а если даже найдут, то еще доказать, что они настоящих денег стоят.

— А стоят?

— Ну что ты, что за сомнения? Фирма надежнейшая. — Шеров понизил голос: — Многие из этих, — он показал на потолок, — там средства размещают. Партийными денежками британский капитализм помогают строить. Про приватизацию слыхала?

— Приватизация... — Таня задумалась. — Это когда что-то в частную собственность передают?

— Вот-вот. Там сейчас Тэтчер с этим делом вовсю развернулась. Ну, а наши, не будь дураки, под себя подгребают. В том числе через «Икарус».

— А ты? — настойчиво спросила Таня. — Ты тоже вкладываешься?

Шеров пожал плечами.

— Я человек маленький.

— Ладно, беру, — решила Таня. — Но смотри, если надинамишь... Не только из-за бугра, с того света достану.

— Помилуй, Танечка, да когда это я тебя... А в придачу к векселям я тебе дорожный чемоданчик подарю. С секретом.

— С полой ручкой, что ли, или с дном двойным? А то псы государевы таких секретов не знают!

— Забудут, коли псарь прикажет.

— Интересный у тебя псарь, — заметила Таня. — Про чемоданчик приказать может, а про денежки — нет.

— Элементарная служебная этика, дорогая. Одно дело — намекнуть, чтобы не особенно копались в багаже, и совсем другое — чтобы кучу инвалюты не заметили.