Крик ворона - Дмитрий Вересов

Говорил он вроде бы складно, но Таню не убедил. Впрочем, сейчас диктовать условия она не могла. Молча взяла у Шерова красивые бумажки, небрежно бросила в сумочку, не упустив из виду скользнувшую по его лицу гримасу.

— Ну ладно, пошли с суженым знакомиться, — с легким вздохом сказала она. — Надеюсь, вы ему про меня лишнего не напели.

Она не стала выяснять, сколько конкретно причиталось мистеру Дарлингу за эту услугу, но, судя по его поведению, гешефт он посчитал для себя выгодным и отрабатывал вовсю. Встал при ее приходе, горячо пожал руку, ;даже к сердцу поднес, разве что не поцеловал, выразил радостное удивление по поводу ее английского, пытался говорить какие-то комплименты насчет внешности, но довольно быстро исчерпал их запас. В наступившей паузе Шеров сказал:

— Вы, голубки, поворкуйте пока, а нам с Ариком надо кой-какие организационные вопросы решить.

Оставшись с Таней наедине, Дарлинг плеснул себе в бокал «Курвуазье», не подумав предложить ей, отвернулся, прихлебнул немного. Потом будто опомнился, поглядел на нее, оскалив зубы, и произнес:

— О, поверьте, Таня, я счастлив, что...

— Да бросьте вы! Бизнес есть бизнес. Давайте сразу договоримся, что отношения наши останутся сугубо деловыми.

Он как-то сразу поскучнел — а может, наоборот, расслабился, поняв, что здесь нет нужды ломать комедию и тратить силы на натужный шарм. Таня с улыбкой смотрела на него и думала: «М-да, такого я еще не ела».

Они посидели еще немного, помолчали, не утруждая себя разговорами, а потом в дверь деликатно постучали, просунулась голова Шерова.

— Познакомились? И славно. Теперь давайте пошевеливаться. Опаздываем.

Дарлинг, видимо, поняв по жестам или зная, о чем идет речь, тут же встал и одернул полосатый пиджачок. Таня же не шелохнулась, только одарила Шерова удивленным взглядом.

— Куда это мы опаздываем?

— На регистрацию, куда ж еще.

— Однако! Я что, вот так, в пляжном обдергайчике и поеду?

— Да кто на вас смотреть будет? Заскочим в контору, распишетесь там, свидетельства получите — и свободны. Самолет ваш через неделю, так что собраться успеешь.

Открываем сезон большой охоты?

VI

С Иваном Таня встретилась сама. Место встречи получилось какое-то детское — знаменитый «лягушатник» на Невском. Но Таня не случайно выбрала именно его. Конечно, Иван с его навыками мог преспокойно налакаться где угодно, но тут вряд ли. В кафе стояли высокие кресла, образуя по краям зала полукабинки, и царил полумрак. Таня не хотела, чтобы при разговоре на них кто-нибудь пялился.

Иван пришел чистый, выбритый, совершенно трезвый, хоть и опухший, и какой-то пришибленный. За те несколько лет, что они не виделись, он сильно постарел, усох, ссутулился, в глазах появился затравленный блеск, в речах — сбивчивость и постоянное стремление в чем-то оправдаться.

— Хорошо выглядишь, — усевшись, сказал он. — Да, кому жизнь сладкая карамелька, а кому... — Он страдальчески вздохнул.

— Как ты?

— Я-то? — Он с усмешкой оглядел ее. — Теперь-то уже ничего. Устраиваюсь помаленьку. А вот тогда... Хотя откуда тебе знать? Что такое ломка, представляешь себе? А аверсионная терапия?

— Нет.

— И не дай Бог узнать... Да и после больницы не лучше было. Родные отец с матерью бросили, как пса, подыхать в конype... Кстати, не боишься, что тебя со мной увидят?

— Нет, а с какой стати? — удивленно спросила Таня.

— Как, так ты ничего не знаешь? Впрочем, понимаю, тебе же это неинтересно... В общем, я в диссиденты попал.

— Ты?

— Представь себе.

— Это из-за... из-за стихов твоих?

— Какие на фиг стихи?! Благодетель мой, Федор блин Михайлович, пожировал с годик в своей Швейцарии, прижился, гад, и возвращаться не пожелал. Устроил пресс-конференцию, поведал, понимаешь, миру о бесправном положении мастеров слова в СССР. А что я в КГБ полгода бегал, как на работу, объяснения давал, заявления подписывал...