Крик ворона - Дмитрий Вересов

— Но я не настаиваю на вашем переезде в Москву, — сказал Лимонтьев. — Достаточно приезжать, скажем, на недельку в месяц. Жить будете в академической гостинице, за наш счет, разумеется. Ну там, суточные, билеты — тоже без проблем. Теорией вполне можно заниматься и в Ленинграде, библиотек здесь хватает. Лабораторная часть, анализы, приборы — это, конечно, у нас. Но, как я уже говорил, мы даем вам группу, она будет работать и в ваше отсутствие. Алгоритм возможен такой — вы приезжаете, собираете результаты, обобщаете, даете установку на следующий месяц, по мере готовности излагаете собственные гипотезы и наработки и уезжаете домой работать самостоятельно, оставив, так сказать, тактическое руководство группой на вашего порученца. В первый год нашего сотрудничества основной акцент будет на полевых работах. Сезон, полагаю, можно будет открыть в мае, а закрыть... Но это мы уточним ближе к лету. Мы даже можем, оставив за вами научное руководство экспедицией, полностью

снять с вас материальную ответственность. Мы располагаем опытными, проверенными работниками...

Павел с воодушевлением закивал. Господи, да о таком можно только мечтать!

— Отчитываться будете передо мной, — продолжал Лимонтьев. — Другого начальства над вами не будет никакого. Судя по всему, я для вас начальник самый подходящий: сам терпеть не могу мелочной опеки и мелких придирок, бюрократических проволочек и показушных инициатив. С собственным начальством берусь драться за вас, как лев. До вашего официального перехода к нам я попрошу вас сформулировать ваши пожелания — в этом не стесняйтесь, мы многое можем, а если чего-то и не сможем, то честно об этом скажем. На основе этого мы составим гибкий план-график, в рамках которого вы получаете полную свободу действий. Возникнут проблемы с кадрами, с техникой — сразу ко мне. Для меня главное — дело. Ну что, устраивает вас такой начальник? — Он улыбнулся.

— Устраивает, — сказал ошалевший от этого монолога Павел. — Вот только... как вы меня оформите? Нештатным сотрудником?

— Зачем нештатным? Несолидно. Вы, Павел Дмитриевич, о такой вещи, как докторантура, слыхали?

— Слыхал.

— Мы зачислим вас в трехгодичную докторантуру. Вас, конечно, интересует материальная сторона? Вы будете получать ставку старшего научного, то есть триста двадцать в месяц, плюс двадцатипроцентная надбавка за руководство группой и, как я уже говорил, гостиничные, транспортные — только уж, пожалуйста, сдавайте нам все счета и билеты. В экспедиционный период — командировочные и полевые как начальнику партии, естественно, с сохранением основной зарплаты. Квартальные и годовые премии по итогам работы...

Подали мускатель и куропаток в белом соусе. Разговор замер. Обсосав последнюю косточку, Лимонтьев обтер салфеткой руки и рот, посмотрел на часы и поднялся.

— Куда вы, Вячеслав Михайлович? — спросил Шеров. — А десерт?

— Десерт, товарищи, я завещаю вам, — с ноткой сожаления сказал Лимонтьев. — Мне пора. Павел Дмитриевич, если вас мое предложение устраивает, то чтобы не тянуть резину, напишите-ка прямо сегодня заявление на имя нашего директора, академика Бахтерцова Тэ-Эн. Прошу зачислить и так далее. С первого, пожалуй, февраля, с января уже не успеем. Я свяжусь с вами сразу после Нового года, сообщу, что да как, чтобы вы успели уволиться, как положено, и получить на руки трудовую. Заявление оставите у Вадима Ахметовича, он передаст.

— Сами вы, Вячеслав Михайлович, передаст, и дети ваши передасты будут! — сострил на прощание Шеров.

III