Крик ворона - Дмитрий Вересов

Чтобы сильно не тратиться, пригнанных Лайзой новобранок селили прямо на пароходе. Береговой же базой, где девочки могли хранить пожитки и отдыхать от трудов праведных, служил четырехкомнатный домик в Бермондси, что на южном берегу Темзы, аккурат напротив Доклэндз и совсем рядом с пирсом, где стояла «Балаклава».

К ноябрю все было готово. По всему Лондону полыхали фейерверки, и подвыпившие горожане, горланя песни, таскали по улицам соломенные чучела, долженствующие изображать легендарного злодея Гая Фокса, триста с гаком лет назад затеявшего взорвать то ли Тауэр, то ли Парламент, то ли еще что-то — ни Джулиан, ни Таня этого толком не помнили. Именно в этот торжественный день «Балаклава» с поднятым флагом — синяя шапка Мономаха на желтом фоне — пришвартовалась в Цапельной гавани под восторженные клики собравшихся.

Таня с головой ушла в новый бизнес, некоторые аспекты которого были, впрочем, для нее не так уж и новы. Она нередко с благодарностью вспоминала уроки Алевтины — несмотря на огромные культурные, экономические, правовые различия, кое-что очень пригодилось. Постепенно входила в обстановку, ликвидировала пробелы в знаниях, без стеснения засыпая вопросами Бенни, Джулиана, Соню Миллер.

Предприятие набирало обороты. Плавучий бордель пользовался бешеным спросом, и клиентура его строителями отнюдь не ограничивалась. Неплохой приварок давало и заведение на улице Благодати. К весне Джулиан надыбал где-то кредиты, и появилась возможность с концами откупить «Балаклаву», которая после смены хозяев была переименована в «Речную Царицу», и подмять под себя «пансион» мамаши Джонс в Степни. Параллельно множились и проблемы, по сути, а нередко и по форме сходные с проблемами, которыми была заполнена жизнь хозяюшек купринской «Ямы». Подчас бизнес напоминал хождение по натянутому канату над пропастью, и это даже стимулировало, но на душе было муторно от того, какой пакостной мелочевкой приходится заниматься почти ежедневно. Кого-то подмасливать, кому-то пудрить мозги, под кого-то подстилаться... Подстилаться, впрочем, не буквально, разве что девочек подкладывать — лично Таня, несмотря на обилие заманчивых предложений, платных эротических услуг не оказывала и постельных партнеров подбирала, руководствуясь какими-то внутренними критериями, озадачивающими всех, в том числе и самих избранников. За исключением Сони Миллер, сторонницы лесбийских отношений, это были мужчины немолодые и, как правило, небогатые, нрава спокойного и добродушного. Второго свидания она почти никогда не давала, не говоря уже о каких-то надеждах на будущее.

В число разовых счастливцев входил и Эрвин Брикстон, меланхоличного вида усач, бывший оперативник из Скотланд-Ярда, приглашенный по настоянию Тани на должность консультанта. Эрвин оказался истинной находкой. Настоящая ходячая энциклопедия лондонского Ист-Энда, разве только ходить охотник невеликий — предпочитал посиживать да полоскать усы лагерем девонширского разлива. Досконально знал обстановку и раскладку сил в каждом околотке, везде имел свои ходы и выходы на нужных людей, от полицейского и прочего начальства до криминальных «пап», доброе расположение которых было подчас важнее благоволения официальных властей. Во многом именно благодаря Эрвину все три цеха фабрики любви имени Зарины Дарлинг не только не стали местными криминогенными очагами, каковыми, как правило, являются заведения такого рода, а, напротив, очень скоро приобрели репутацию мест респектабельных, культурных, безопасных и не допускающих никакого «обсчета и обвеса» покупателей. Потянулся солидный клиент. Такая репутация дорогого стоила.