Главный свидетель - Сандра Браун

Кендал перепугалась до смерти и, не смея шевельнугься, с ужасом наблюдала, как кто-то из мужчин почтительно помог мистеру Джонсону встать, подставив под каблук ладонь. Поднявшись, тот ухватил Майкла Лиза волосы и вздернул голову вверх — так, чтобы пристально взглянуть юноше прямо в глаза. Затем с силой раскрыл парнишке рот и что-то туда сунул. Кендал не составило большого труда догадаться, что именно.

Закончив это омерзительное действо, Джонсон снова опустился на землю, а собравшиеся разразились приветственными возгласами. Наконец все стихло, а спустя секунду раздался торжественный гимн.

Кендал почувствовала сильнейший приступ дурноты. С трудом проглотила подкативший к горлу ком и, крадучись, медленно попятилась назад ни жива ни мертва от страха, что ее обнаружат. Она только что стала свидетелем кошмарной расправы над невинным молодым человеком. Нечто в духе ку-клукс-клана. Если эти фанатики узнают, что она их видела, милосердия от них не дождешься, как не дождался его и Майкл Ли.

Как только Кендал поняла, что теперь уже неразличима в кромешной тьме, она развернул ась и бросилась в лесную чащу, не разбирая дороги, продираясь сквозь деревья и заросли, совершенно не думая о сопровождавшем ее бегство хрусте и треске. Впрочем, они бы все равно не услышали, занятые пением своих гимнов. Святые слова в их устах звучали просто кощунственно.

Что-то попало Кендал под ноги, и она чуть не упала. Инстинктивно прикрыв руками живот, чтобы защитить находившееся в утробе дитя, Кендал подумала, что ей бы следовало быть осмотрительнее и двигаться медленнее и осторожнее. С другой стороны, мешкать тоже нельзя. Если незамедлительно доложить о случившемся властям, полиция, возможно, еще застанет всю шайку на месте преступления.

— О Боже! — Она на мгновение представила себе, какой шок вызовет новость среди членов городской общины. Признанные столпы общества, поддавшись на призывы Германа Джонсона, которого большинство граждан считало неприятным и неотесанным типом, предавались подобной оргии!!

Быстрым шагом, не рискуя переходить на бег, Кендал плутала по лесу, пытаясь отыскать тропинку, но в темноте затея почти сразу была обречена на неудачу.

Неожиданно споткнувшись, Кендал ничком плюхнулась на землю и больно ударилась. Да так, что в течение нескольких мгновений с трудом приходила в себя, превозмогая боль и глубоко дыша.

Именно в этот момент она ощутила отвратительный запах, и ее вновь едва не стошнило. Тут до нее наконец дошло, что вовсе не грязь и земля служат ей мягкой подстилкой, а полоска какой-то ткани. Опершись ладонями на эту странную вещицу, она с трудом приподнялась на руках и тут — прямо перед собой — увидела Баму.

Половина лица у него отсутствовала вовсе, а та часть, которая предстала перед глазами Кендал, была сильно изуродована. Одна глазница оказалась пустой, в ней кишмя кишели насекомые, отыскав здесь стол и дом.

— Господи боже мой, господи боже мой, — скороговоркой на одной ноте пробормотала Кендал, охваченная новым приступом ужаса. Она отползла назад и тут, на почтительном расстоянии от трупа, ее вырвало.

Потом, все еще стоя на четвереньках, она снова взглянула на разлагающееся тело. Должно быть, закопали не очень глубоко, и животные, питающиеся падалью, с легкостью до него добрались. Остатки плоти клочьями свисали со скелета, но, без сомнения, убили его не животные. Он умер от огнестрельной раны. В самом центре лба чернело круглое и глубокое отверстие.

Самоубийство? Маловероятно. Вряд ли случайным совпадением оказалось то, что тело Бамы оставили совсем рядом с местом только что свершившейся казни. Теперь Кендал уже не сомневалась, что его убили.